[Рикори]

Всем привет.
Такой вопрос, когда-то давно находил фик, там было все плохо. Вроде бы Сесил погиб, и Карлос похищает Кевина, веря, что на самом деле это Сесил. Перекрашивает ему волосы и всячески убеждает, используя вещества.

Мне казалось, что это фик с ФБ, но в выкладке 2014 его нет, тут тоже нет.
Если кто найдёт, это будет сродни чуду.

---

Радио Вильнюса

[Tamiraina]

Слушаю сейчас аудиокнига "Сказки старого Вильнюса - 2". И внезапно наткнулась на абсолютно замечательную историю: Улица Вильняус Vilniaus g. Оставайтесь с нами.
Ссылка на рассказ: loveread.me/read_book.php?id=16561&p=7#gl_4

Абсолютно безумный и абсолютно замечательный радио выпуск в городе Вильнюсе.

@темы: ссылки

---

Просыпаемся

[~Maria DeLarge~]

WTNV podcast twitter: "Мы рады сообщить, что Найт Вейл адаптируют в ТВ-сериал! Плюс: мы работаем над двумя новыми книгами по сценариям!".

"Добро пожаловать в Найт Вейл", - популярный, жуткий подкаст и серия книг, - появится и в телевизионном формате. Адаптацией займется Дженифер Хатчисон, исполнительный продюсер «Лучше звоните Солу», на канале FX при поддержке Sony Pictures Television. Джозеф Финк и Джеффри Крейнор, создатели подкаста и авторы книг "Добро пожаловать в Найт Вейл" и "The Devours!", также выступят в качестве исполнительных продюсеров. Кроме того, Harper Perennial подписали контракт с Финком и Крейнором на новые книги по сценариям третьего и четвертого сезонов Welcome to Night Vale.

"Мы еще не встречали никого в этой индустрии, кто бы настолько понимал наш мир и так трепетно подходил к этой истории, как Дженнифер," - прокомментировали новость Финк и Крейнор. - "Нам повезло работать с ней, а также с каналом FX, который известен лучшими сериалами на телевидении".

PS: прежде чем паниковать и отметать идею, consider this
- это кабельный канал,
- это FX ("Американская история ужасов", "Сыны анархии" и тд)
- исполнительный продюссер "Лучше звоните Солу".

Должно выйти как минимум качественно.

@темы: официальное, твиттер

---

Кроссовер с "Фантастическими Тварями"

[di carne e sangue]

+ Гифсет по мотивам 95-ого эпизода.

@темы: Кроссовер, Мерцающее облако

---

*knock knock* Anyone alive?

[detective R.]

Вскакивая в ушедший много лет назад поезд в Найт Вейл, я спрашиваю - тут есть кто живой?
И еще - это единственное в Дайри сообщество по НВ?

Чтобы не с пустыми руками - посылочка.
Если вдруг кто-то так же, как и я, в восторге от возможного пересечения координат городков Найт Вейл и Гравити Фоллз, украсьте ЭТИМ свои коврики у двери:
noctedesign.deviantart.com/art/Welcome-To-Gravi...

Еще я нашел фанфик, whatever.
www.fanfiction.net/s/11136911/1/Night-Falls-A-g...

@темы: Кроссовер, фанарт, фанфикшн

---

зарисовки из жизни радиостанции

[Tonio]

Добрый вечер, уважаемые радиослушатели!
Захотелось с вами поделиться своей порцией безумия. Как-то раз мы устраивали поздравление одному другу в стиле Найтвейла... с этого дела остались фотографии, и, на наш взгляд, они очень даже атмосферные. Надеюсь, и вы увидите в них отголосок Найтвейла.

+11

Карлос и Сесил













Подстольное вещание.
Сесил предположительно в меховых штанах времен первого свидания с Карлосом, ну или в чем-то примерно из того же гардероба..





To the family of intern... etcetcetc



Родное Руководство станции



Милые посиделки со старушкой Джози за пиццей от Big Ricco. Чудесный макет наклейки взят с puffinpunch.tumblr.com.



P.S.:
В роли Сесила  Чуд.
В роли старушки Джози  Ник.
В роли очередного интерна  Damn_Revival.
В роли Карлоса  Anna8bell.
За камерой  Tonio.
Спасибо за вдохновение  Bloodberry Jam.

И всем спасибо за внимание.

@темы: косплей, Сесил, Старушка Джози, Карлос

---

[лафайетт дышит в пакет]

Название: новые начала
Автор: эрушка
Персонажи: Кевин
Саммари: минутой после 70А

Warning: совсем мало

- Мне это не нравится. Нет, нет, нет, совсем не нравится, - Кевин сжал в пальцах письмо, написанное убористым почерком Карлоса, сминая в кулаке тонкую бумагу, разрывая ее на части, на мелкие-мелкие кусочки. Он бы разорвал на такие же кусочки все вокруг себя - новый стол, все оборудование, разорвал бы всю Вселенную, оставив только одного человека. Одного человека, который не пожелал остаться рядом с ним. Ушел. Ушел. Ушел.
Карлос сказал, что уезжает, возвращается к Сесилу, своему дорогому Сесилу с его глубоким будто вымоченным в бочке с темнотой и корицей голосом. Возвращается, бросив Кевина одного среди этих безмозглых солдат, которым лишь бы головы поотрывать кому-нибудь, кто мимо проходит. Уходит. После всего. Всех долгих ночей, проведенных за разговорами, когда Кевин пытался поддерживать беседу, заводя разговор о несуществующих оврагах и влиянии собачьего лая на фазы Луны, а Карлос смотрел на загадочные огни в небе и думал о чем-то своем. О ком-то своем. После всех совместных начинаний, всего, чего они добились здесь. Вместе. После того, как Кевин обещал ему умерить свой пыл по отношению к крови и человеческим внутренностям. И сдерживал свое слово! Те несколько воинов не считаются, это было даже не ради него самого, не ради его голода, а для радиостанции, чтобы добавить уюта, сделать ее более домашней. Для Карлоса! Он молчал, когда Карлос, сияя от радости, сообщил ему, что Сесил едет сюда, едет навсегда. Он принял этого. Он даже был согласен отдать ему свою любовно декорированную радиостанцию, позволить ему самому вести эфир, но только бы Карлос оставался с ним, оставался здесь.

За то время, что Кевин блуждал по чужой пустыне, он едва не сошел с ума. Но потом появился Карлос. Вечно занятой, продуктивный Карлос с его неисчерпаемым потоком идей, которые Кевин активно поддерживал, за его спиной хищно глядя на широкие шеи Алиши и Дага, стараясь не представлять, с каким хрустом он сломал бы им хребты, как вынул бы легкие, сломав ребра, как вытащил бы сердца, еще живые, живые... Смотрел, но не трогал, зная, что это расстроит Карлоса, сделает его менее продуктивным, менее счастливым, а значит менее привлекательным. Кевин не хотел, чтобы Карлос становился менее привлекательным. Он послушно надел солнечные очки, чтобы закрыть свои глаза, даже постарался оттереть песком кровь со своей одежды - пятна лишь чуть побледнели и стали больше напоминать соус для барбекю. Он держался и ел только то, что можно было найти в пустыне, побирался остатками после сражений на окраинах их поселения, был падальщиком, мерзким падальщиком! И теперь Карлос предает его, после года, потраченного на то, чтобы сблизиться с ним, он просто взял и ушел!
Кевин почувствовал, как внутри него поднимается ярость - гнев, исходящий из тех глубин, куда он обычно не позволял себе окунуться. Он бросил остатки письма на пол, с громким рыком сметая на пол старые кости и расколотые зубы, до этого в художественном беспорядке разбросанные по панели управления. Следом за ними на пол полетел стул, прикрепленные к стенам фотографии, кружка с недопитым кофе...
- Срочное объявление, Новый Дезерт Блаффс, - Кевин бросил на пол солнечные очки, жалобно хрустнувшие под давлением его ноги, и улыбнулся, обнажив желтоватые клыки. - Мы возвращаемся к старым порядкам. Отныне, здесь будет совсем как дома. Разве это не чудесные новости? Что может быть лучше продуктивной работы?.. - Кевин хищно ухмыльнулся, облизнув губы. - Разве что только кровь.

*twitching*
*microphone switches off*

@темы: Кевин, фанфикшн

---

[Tamiraina]

Доброй ночи, Найт Вейл!
Уважаемые радиослушатели, можете подсказать, можно ли где-нибудь найти записи выпусков в видеоформате с субтитрами. Английскими субтитрами. Одной из стажеров жизненно необходимо подтянуть язык, иначе руководство радиостанции будет недовольно.

Заранее спасибо.

---

59. Antiques

[Эдди ШизоФрэнки]

В этом выпуске: на свободе - антиквариат и люди, захваченные Стрекс, а также - непредвиденные последствия Детского Уголка, снова привет от Карлоса, угроза жизни мэра и подвиг стажёра.

59: Антиквариат

Не верьте, что темнее всего перед рассветом. После того, как погаснут все звезды – намного темнее. Вот тогда становится по-настоящему темно.

Добро пожаловать в Найт Вейл.

Этот новый год мы вынуждены начать с тревожных новостей. Фрэнсис Дональдсон, владелица Антикварной Лавки, сообщила нам, что части ее коллекции антиквариата удалось сбежать. Она рассказала, что, когда кормила их этим утром, все по списку были на месте. Но, когда вернулась для послеобеденного полива – ограждение оказалось спилено, а более половины антиквариата пропало.

«Они не сбежали», поправила она репортеров, которые просто пытались немного поговорить с ней о том, что случилось, просто делали свою работу, чтобы помочь ей, так что, пожалуй, не было большой нужды отгрызать им головы за использование одного неверного слова, но… ну, да ладно.
«Они не сбежали,» сказала она. «Их освободили».

Все камеры наблюдения в непосредственной близости (а так как это не особенно интересная или опасная часть Найт Вейла, там их было всего триста сорок четыре) были отключены или попросту отвернуты от загона с антиквариатом или же кассеты с их записями были заменены на VHS с записью всех серий

«Мэтлока»

Мэтлок - американский драматический сериал с Энди Гриффитом в главной роли., записанных и перезаписанных одна на другую, так что каждая пленка показывала только призраки всех Мэтлоков одновременно – один- единый Мэтлок через мерцание и искажение старого видео.

Тайная полиция предупреждает жителей, что антиквариат – это дикие животные, и, хотя зачастую они дружелюбны, их поведение может быть непредсказуемым. Если вы увидите антиквариат, не приближайтесь к нему. Просто прижмите ваши руки к груди, крикните «Нас всех съедят!» и бегите без оглядки.

«По правде говоря, возможно такое поведение спровоцирует антиквариат начать на вас охоту. Мы не потрудились проверить это. Знаете ли, мы вроде как очень заняты. Что вам самим помешало исследовать этот вопрос?» заключила Тайная полиция Шерифа, перед тем как покачать головами и слиться обратно со стеной.

СтрексКорп Синернистс Инкорпорейтед, компания, которую вы, возможно, помните как наших бывших недружелюбных повелителей – или же вы можете вовсе и не помнить их, если вашу память изменили или стерли. В любом случае, СтрексКорп, конечно, принадлежит сейчас существам, которых… очень сложно описать без использования нелегального термина «ангел», но которых всех зовут Эрика. Как часть их бесконечного процесса по обращению могущества СтрексКорп на благо улучшения нашего мира, Эрики начали освобождение людей, чьими жизнями завладел СтресКорп, во времена, что мы можем назвать «днями плохих парней» или «днями безысходного капиталистического ада» - как вам будет угодно.

Среди этих освобожденных и Дженис Рио (живущая вниз по улице), которую последний раз видели входящей в

квартиру

кондо, чего вы совершенно точно не должны никогда делать. Никогда не входите в квартиры. Также освобождены: Люси и Хана Гутиеррес, бывшие владелицы бывшего магазина мороженого «Белый песок», банкротство которого привело к конфискации их жизней СтрексКорпом. Они выглядят хорошо и в неплохой форме. То есть они не выглядят более потрепанными, чем любой обыкновенный человек, который, к примеру, был в заключении у Городского Совета в Заброшенной шахте за чертой города, по причине неправильного голосования на муниципальных выборах.

Ха-ха, что уж там, все мы в какой-то момент нашей жизни были в непредусмотренном законом заключении.
Они обещают снова открыть свой магазин мороженого, и как раз оставили заявку на Кикстартере для коллективного сбора средств. Для лучших результатов, их заявка на

Кикстартере

Кикстартер - сайт для сбора средств на реализацию разных проектов по схеме краудфандинга обозначена, как сбор средств на блендер для смешивания. Вы можете подключить свой айфон и получать статистику смешивания в реальном времени, а так же зарабатывать смешивательные балы на Смешивательном Сообществе. Но все затевалось, конечно, не для этого, а для магазинчика мороженого! И я не знаю, как вы, но я уже не могу дождаться что бы попробовать еще хоть кусочек волшебного мороженого Гутиеррес.

Чед Боуингер, который живет в районе Шаркающих Сирот южнее Бейсбольной Площадки Призраков, сказал: «Это очень печально, то, что мы делаем друг с другом. Эти рыдания и зубовный скрежет.»
Я не думаю, что он это про СтрексКорп или Кикстартер, но он проходил мимо и сказал мне это, и я решил признать свое поражение. Спасибо, Чед!

А теперь очередной выпуск Детского Уголка Забавных Научных Фактов.

Высуньте язык. Сильнее… сильнее… это и правда все, на что вы способны? Спорю, вы можете высунуть его еще немного сильнее!
Воу! Это же почти метр! Если честно, я… я ожидал сантиметра три или около того. Ух! Ох! Ух… теперь это полтора метра! Какой… какой длины твой язык? Какой длины вообще должен быть язык? Эм, могу я попросить кого-то проверить это?

Э… это начинает меня немного пугать, этот твой бесконечный язык. Это должно было быть веселым и увлекательным упражнением, но теперь я поставил под вопрос все, что знаю, о себе и своей жизни. Я… я дрожу! Твой... твой язык достал до двери, он спускается по улица, он… он выкатывается за город! Посмотри, как далеко простилается твой язык!

Ты не очень-то хорошо справился, малыш! Но ты уж точно сделал что-то. Ты определенно сделал. И где-то, кончик твоего языка все еще тянется, пробуя на вкус мир, который ни он, ни ты сам не сможешь увидеть.

Скажи-ка, ты как-то связан с… хм… не бери в голову. Это не важно.

О, Боже! О Боже, этот… этот язык! Этот чудовищный бесконечный язык! Это был Детский… Уголок… Забавных… Научных… Фактов.

К нам поступает много сообщений о пропавшем антиквариате. Люди видели антикварные следы, слышали существ, которые копошатся в их мусоре, пасутся на их лужайках, скачут через их задние дворы. Сложно сказать в каком направлении движется антиквариат, потому что многие из этих сообщений противоречат друг другу, а в большинстве свидетели, пожалуй, просто перепутали антиквариат с другими похожими на него животными, например, совами, или гиенами, или бактериями.
Стажёр Морин, которая проработала у нас интерном дольше всех на моей памяти (так держать, Морин!) в общем она сейчас вернулась в колледж, так что ее друг Гектор подменил ее ненадолго.

Стажёр Гектор машет руками, он говорит «Привет», у него нет микрофона, так что его привет для вас не существует. Для вас не существует ничего кроме моего голоса, утверждающего о существовании чего-либо.

Так или иначе, Гектор, не мог бы ты пойти и проверить, как там дела со сбежавшим антиквариатом? Сообщения очень путанные и нам нужен кто-то в полях, так сказать. Подпольный редактор, как говорится. Который мог бы зарыться очень глубоко, как говорится, что бы на самом деле понять, что там происходит.
До встречи, Гектор. До тех пор, пока мы не увидим тебя снова, очень скоро и, я уверен, в очень добром здравии.

А теперь вот что.
Представьте человека.
Это простая команда, ведущая к миллионам мыслимых вариантов. Представьте этого человека. Каждую возможную физическую форму, место положение и состояние, в которых этот человек может быть. Возможно, это человек мертв уже так давно, что превратился в пыль. Возможно, вы представляете пыль, и, возможно, вы не ошибаетесь.

Представьте человека.
Представьте его. Над ним мерно гудит лампочка. Он стоит на том, что в широком смысле можно было бы назвать крыльцом того, что в широком смысл можно было бы назвать жестяной хибарой. Лампочка гудит и гудит. Он в раздражении смотрит вверх. Вы ошибались представляя его пылью. Сейчас у Вас есть образ? Вы знаете, как он выглядит?

Представьте человека.
Нет. Нет, извините, но нет. Вы были неправы. [Тяжелый вздох]. Значит еженедельное соревнование «Найдите человека, о котором я думаю» продолжится на следующей неделе. Это уже трехсотая неделя подряд без победителя, и призом следующей недели становится триста один специально созданный для соревнования карандаш с надписью «Я что-то выиграл».

Ох, я надеюсь, что кто-нибудь скоро выиграет. Тут уже гигантская коробка с карандашами. Становится тесновато.

Оооу! Угадайте, кто сейчас со мной в студии! Ну, не то что бы по-настоящему со мной, но как некая его проекция в нашу физическую реальность. Правильно, мой любимый ученый, и ваш, конечно же, но больше все-таки мой, Карлос!

Карлос: Привет, Сесил!

Сесил: Карлос, я знаю, что мы говорили буквально прошлой ночью, но не мог бы ты для слушателей рассказать, что нового в том Пустынном Мире, где ты заточ… ох, где ты пока что находишься.

Карлос: Ну, я… я провел так много интересных исследований! Я узнал химический состав камней (которые не из нашего мира), и состав компонентов камней, которые из нашего мира, что удивительно. И я пытаюсь выяснить, как много тут звезд. То есть, они постоянно меняют свой размер и местоположение, но… Я правда думаю, что тут очень много звезд.

Сесил: Это звучит так по научному.

Карлос: Это и есть по научному. Это самое научное, что может быть. Я не думаю, что когда-то сам был более научным, чем сейчас, а ты же знаешь, как я люблю науку.

Сесил: Ох-ох-ох, да. Я тоже очень увлечен наукой последнее время. Но мне не хватает, ну знаешь, прикосновений! Мне не хватает этого! Слушатели, вы не можете этого видеть, но я пытаюсь подержать его за руку, но моя рука просто проходит сквозь него, потому что на самом деле его тут нет.

Карлос: Я - я знаю. И поэтому я работаю над тем, что бы ты смог навестить меня. Я думаю, тебе здесь понравится! Тут невероятно интересно, и тут так много научного. И к тому же, люди намного более дружелюбны здесь. Люди в Найт Вейл могут быть немного…

Сесил: Да, я – я знаю. Я думаю, ничего страшного не случится от небольшого визита. Но мне придется очень быстро вернуться в эфир. Будет сложно уговорить менеджмент станции на выходной.

Карлос: Отлично! Я тебе сообщу как только я выясню, как конкретно тебе сюда попасть. Ух, не могу дождаться чтобы увидеть тебя вживую снова.

Сесил: Я тоже!

Карлос: Не могу дождаться. Просто не могу.

Сесил: Ну, да. Я тоже!

Карлос: Это будет прекрасно.

Сесил: Оооох… кхм-кхм. Что ж. Спасибо тебе большое за это очень уместное сообщение, содержащее крайне важную информацию для всех в городе. Спасибо, Карлос.

Карлос: Пока, Сесил.


Плохие новости, слушатели. По-видимому, антиквариат собрался вокруг здание Городского Совета и ведет себя угрожающе по отношению ко всем, кто пытается войти или выйти. Нам сообщили, что пока Городской Совет безопасно эвакуировался (используя ракетные салазки, имевшиеся у них для этой конкретной цели), мэр Дана Кардинал все еще в ловушке внутри здания. Секретная Полиция Шерифа быстро отреагировала, издав пресс-релиз, объясняющий почему это определенно не их работа, разбираться с этой ситуацией. Потому что, положа руку на сердце, все это выглядит очень опасно и пугающе. Они заявили, что задействовали всех доступных офицеров, что бы приложить максимальные усилия для отведения от них малейшей ответственности.

Как гласит слоган Тайной Полиции Шерифа: «Не наше дело, не наши проблемы».

О, нет! О, нет! Мне передают, что антиквариат сумел пробраться внутрь здания Городского Совета. Стая уже внутри. В здание просочился голодный антиквариат, а там не осталось никого, кто мог бы защитить нашего мэра!

Кто защитит Дану? Кто-нибудь! Кто-нибудь должен сделать это! Неужели никто не вызовется? Неужели никто? Кто-нибудь вообще слушает это? Что-что за город мы? Что же мы за город?

А теперь, погода.

[“State of Mine” by Stöj Snak]

Хорошо, слушатели. Хорошо-хорошо, слушатели. Похоже… похоже, что все хорошо!

Мы не знаем как, но наш любимый мэр снова в безопасности. Человек неизвестной наружности, внезапно появившийся на арене действий, вбежал в здание Городского Совета и единолично защитил офис мэра от стаи антиквариата.

Это было… безрассудно. Этого человека могли убить, или смертельно ранить! Возможно, так и произошло! Мы не знаем кто этот человек или куда он делся, так что его последующая судьба такой же несуществующий факт, как и все, что я не произношу или не могу произнести вслух.

Мэр Кардинал передала благодарственное сообщение. В нем говорится: «Кто бы ты ни был, спасибо тебе. Я говорю не от имени города или городского правительства. Я говорю от себя, как от человека полного крови и беспокойства. Спасибо, что защитил меня».

Памела Уинчелл, Директор Чрезвычайных Пресс-Конференций, созвала чрезвычайную пресс-конференцию, в которой дополнила заявление мэра. Она сказала: «Облака – это ремни неба. Затягивайте их туже! Пусть облака будут туже! Приблизьте небо!» Такое заявление она сделала перед тем как взметнуться в небо и превратиться в точку далеко в вышине.

Что ж, похоже, еще один кризис предотвращен, пусть внезапным, и – говоря откровенно, как журналист - повествовательно неудовлетворительным способом. Возможно, мы никогда не узнаем, кем был этот неизвестный спаситель, или кем был неизвестный освободитель антиквариата. Возможно, мы никогда ничего не узнаем. Мы вообще ничего не знаем наверняка.

Но, подождите-ка! Стажер Гектор Вернулся. Привет, Гектор? Ты видел кто наш неизвестный благодетель? У тебя есть какая-нибудь информация?
О, нет! Гектор… Гектор! Он держится за свою руку. На ней рана, глубокий и рваный овал. Его укусили! О, Гектор! Это был ты, не так ли? Я послал тебя сообщать информацию, а вместо этого ты вмешался и… и я благодарен тебе за это. В обычных обстоятельствах это было бы нарушением журналистских стандартов, по которым мы никогда не должны помогать, когда можем попросту наблюдать, но… Дана! Дана мой друг, и я благодарен тебе, что ты проигнорировал наши нерушимые правила в этот раз.

Я скажу честно, я… я не допустил и мысли, что Гектор принадлежит к тому типу людей, которые могут сделать нечто подобное. Или даже, что он достаточно физически силен, что бы сразится с целой стаей антиквариата, но… люди могут удивлять. Это одна из тех вещей, которые могут люди.

Но… Гектор! Этот укус! Ты же знаешь, что происходит с теми, кого укусил антиквариат.

Гектор не может говорить. Он не мог с того момента, как вернулся. Слушатели, конечно, любой, кто был укушен антиквариатом, сам становится антиквариатом.
Ох, стажер Гектор, если бы я мог что-то поделать!

О! О! Он трансформируется, его тело растягивается и становится ниже. Его плечи видоизменяются, а руки превращаются в крылья. А ноги в пузырчатые оперенные лапы. Он превращается в антиквариат просто у меня на глазах, и я ничего не могу поделать с этим! Ничего не могу изменить для этого смелого молодого человека, который спас мою дорогую подругу Дану.

Гектор!

Он сейчас вне моего поля зрения. Я слышу только щелчки, и судорожные движения. Наверное, он уже полностью превратился в антиквариат.

Гектор? Гектор! Остались ли там еще следы старого тебя? Или ты уже охотишься на меня?
Ух, интересно, насколько хороши засовы на двери студии? Он-он-он-он-он же не сможет зайти, правда?

[Задыхающиеся звуки]

Я слышу, как трещат перекрытия и липкая прозрачная субстанция просачивается на мой стол. Я осмелюсь поискать ее источник.

[Тяжелое дыхание]

Ох, кхм. Далее в программе [тяжелое дыхание] надеюсь, звуки моего успешного спасения из этой комнаты! Ай! Что это только что ко мне прикоснулось?

Гектор? Гектор!

Ну, вот и все. Так или иначе, вот он я, слушатели. И вот они вы, ха-ха, с будущим радиомолчанием, в местах и временах, где мой голос больше не сможет направлять вас.

Спокойной ночи, Найт Вейл. Спокойной ночи!

[Звуки, которые Сесил издает дверью студии, вместе с другими, непознаваемыми звуками; дальнейший разговор происходит на расстоянии от микрофона]

Я сделал это! Я точно сделал это! Я в порядке! Я в порядке!

Ну и семье и близким стажера Гек…

Сегодняшняя пословица: Если вы хотите увидеть, как выглядит будущее, представьте себе человека, который пишет заголовки про поколение «нулевых» вечно.

Переводчик: Елизавета Коренко Редактор: SchizoFrankie и Валерия Чанышева.

@темы: переводы

---

58. Monolith

[Эдди ШизоФрэнки]

Дорогие зрители и слушатели! По техническим причинам из календаря исчезли несколько недель. Приносим извинения и продолжаем спасение документов)

В этом выпуске: появление монолита, рушащего моральные устои, новости спорта, привет от Карлоса и хэппи энд.

58. Монолит

Если нечто выглядит как утка и крякает как утка… не стоит спешить с выводами.

Добро пожаловать в Найт Вейл.

Слушатели, за ночь кто-то построил монолит перед ратушей.

Еще вчера вечером там не было никакого прямоугольника из синего сланца высотой в 4,5 метра и толщиной примерно в полметра, который возывышается над увядшей травой и портит своим видом сад тюльпанов перед ратушей. А теперь есть. Монолит с равнодушной геометрией и длинной острой тенью, которую отбрасывает низкое утреннее солнце. Угрожающее строение, соединяющее нас с древними силами и давно мертвыми богами. Возможно, оно даже как-нибудь связано с нашим истинным внеземным происхождением. И вот, всего за пару дней до Рождества, этот грозный темный камень вдруг появляется посреди ночи, отбрасывая презрительную тень на все наши мечты и на наше примитивное понимание мира.

Это супер-празднично и я в восторге! Кто бы это ни сделал, проделал отличную работу! Монолит, наверное, весит….тонн 20? Не знаю, как ты сделал это, но теперь у нас всех праздничное настроение!

Прошлой ночью я разговаривал с Карлосом, слушатели. Он все еще заточён…[откашливается] нет, не заточён. Я обещал ему больше не говорить, что он заточён в пустыне в другом измерении.
Он…там работает. Он сказал, что после нескольких месяцев полной беспомощности, он наконец-то завел друзей, например, гигантских солдат Дага и Алисию, и даже провел не одно исследование. Он совсем не чувствует себя заточённым там. Я напомнил ему, что он оказался в этой пустыне против своего желания и не мог вернуться, что вообще-то довольно неплохо подходит под определение «заточение».
Он ответил, что раньше тоже чувствовал подобное. Но теперь ему больше не кажется, что грохот из-под песка или странные армии, которые шныряют по пустыне и прячутся под плащами из мусора, могут навредить ему. Они ведь не нападают, просто…блуждают.
Он чувствует, что эта пустыня, самое интересное с научной точки зрения место в другом измерении, - это там, где он и должен быть. Пока что.

Он напомнил мне ту старую пословицу: «Когда Бог закрывает дверь, Бог открывает окно, затем Бог хрустит пальцами, разминаясь, затем Бог пинает по тротуару сосновую шишку. Бог жует целую пачку жвачки. Бог недавно бросил курить, и теперь он реально нервный».

Этой пословицей Карлос попытался объяснить мне, что эта пустыня – прекрасная возможность для него развить свою карьеру ученого. И я это уважаю.
Я спросил его, не нашел ли он старую дубовую дверь, через которую он сможет вернуться в Найт Вейл.
Он ответил, что не нашел, а потом спросил: «Сесил, а если я найду эту дверь, может…ты… придешь сюда? Просто в гости. Я хочу познакомить тебя с одним из солдат, Алисией. Алисия показывает мне свою собаку - это бишон фризе размером с машину и говорит, что обожает астрономию. Мне показали некоторые любимые планеты и кометы. А созвездия здесь меняются каждую ночь! Каждую ночь в небе появляются новые образы мифических героев! Хотел бы я, чтобы ты приехал». Вот что Карлос сказал мне.
[Вздыхает]

“Посмотрим. Звучит приятнее, чем то, что помню я”, - ответил я.
“Офигенчик,”- сказал он.

Я хотел бы снова быть рядом с Карлосом. Мы, конечно, прекрасно провели время, разговаривая почти каждую ночь, но…ты не можешь полностью осознать, как много для тебя значат встречи глазами или соприкосновения рук, пока не лишишься всего этого. А еще я мог бы взять отпуск. Не считая того весеннего побега через это другое измерение, я не был за пределами Найт Вейла…вау, с Люфтнарпа? Или Шветцарии. Как время-то летит.

Ого, важные новости! В эту среду состоится церемония открытия восстановленного Старого Городского Разводного Моста. Из-за крупных неудач два года назад и полного отсутствия воды, для которой потребовался бы разводной мост, открытие было отсрочено на 14 лет, а бюджет вдобавок увеличился более чем на 20 миллионов долларов. Так что, формально, у нас осталось еще 12 лет до конца восстановительных работ, просто Городской Совет решил, что церемонию открытия можно провести и сейчас.

«Мы уже потратили 20 миллионов долларов», - объявил через телефонную конференцию Городской Совет с борта круизного корабля. На советниках были надеты солнцезащитные очки и широкополые шляпы, и через длинную соломинку они потягивали непрозрачный коктейль из большого ананаса.
Церемония открытия пройдет в эту среду в наших коллективных мечтах. Так что убедитесь, что не делаете ничего вызывающего (и физически, и мысленно), и тогда легко сможете присоединиться к этой веселой совместной мечте.

Нам начинают приходить жалобы на тот новый монолит, который появился перед ратушей этой ночью. Монолит начал парить в воздухе. Но не очень сильно, не стоит волноваться из-за парящего монолита. Сантиментров на 5-7, не больше.
Однако жалобы совсем не по поводу парения в воздухе. Они по поводу расположения монолита. Наш город (и страна, если на то пошло) были основаны на принципе разделения государства и древних вымерших религий.
Хуанита Джефферсон, глава общественной организации «Найт Вейл или ничего» объявила о том, что ее группа протестует против этого заметного символа старых богов и, возможно, наших истинных внеземных предков, разместившегося на правительственной собственности.
Городской совет ответил на это громким хлюпаньем коктейля по скайпу на стоящем рядом ноутбуке Acer, который никто не смог выключить.
Джефферсон добавила: «Дереееееееевья! Они – это мы!», а затем укусила маленькую металлическую трубку, завернутую в булку из под хот-дога. Несмотря на ее громкие жевания, мы смогли разобрать, что она говорит. «Дереееееевья», - сказала она с закрытым ртом, из которого раздавался хруст чугуна.
Несколько человек поддержали Джефферсон, утверждая, что они все еще поклоняются старым богам. Многие в доказательство продемонстрировали свою окровавленную обувь и острые камни, обернутые человеческой плотью. Но, несмотря на свои верования, они не считают, что в общественных местах можно вот так публично выражать свою веру.
Больше этого противоречия по мере его неконтролируемого возрастания. Но сперва— слово нашим спонсорам.

Сегодняшний выпуск предоставлен вам тихой рефлексией.
Вы осознаете, что внутри вас?
Нет, не мягкое мясо и не смертельные микроорганизмы. Нечто большее. Что делает вас вами?
Как вы вообще можете доказать, что вы нечто, отделенное от остальной вселенной?
Размышляете ли вы об этом в белом шуме живущего мира, пока ваши барабанные перепонки забиваются грязью существования?
Здесь, на общественном радио Найт Вейла, мы рекомендуем вам тихую рефлексию. Попробуйте.
Вот вам немного тишины. Поразмышляйте над собой, пока она длится. Поразмышляйте над вашей жизнью, над тем, кто вы есть. Закройте глаза и просто поразмышляйте. Никаких зрительных образов, никаких звуков – просто поразмышляйте.

Готовы? Сейчас начнется.

[Полнейшая тишина]

Вы поразмышляли? Это была долгая тишина, не так ли? Вы знаете, насколько долгой она была? Ха-ха! Двухнедельной! Вы были без сознания целых две недели! Вас объявили мертвым! Ваша семья по вас скучает, но зато теперь вы наконец-то можете стать бессмертным призраком. Вы же всегда об этом мечтали! Ха-ха-ха! Поздравляем! Наслаждайтесь вашей жизнью, свободной от юридических последствий.

А теперь, новости о монолите.
Несколько протестующих появились в Здании Городского Совета с транспарантами против монолита. На них написано: «НЕТ МОНОЛИТАМ НА ГОРОДСКОЙ СОБСТВЕННОСТИ», а посередине этой фразы косая черта. Это немного сбивает с толку, потому что кажется, что это двойное отрицание, но если приглядеться, можно увидеть еще одну черту через слово «НЕТ», так что это на самом деле тройное отрицание, которое превращает все в простое отрицание.
Там есть и другие транспаранты, которые просто выкрашены в разные цвета. Кажется, абстрактные экспрессионисты нашего сообщества тоже не одобряют монолит.

К счастью, Тайная полиция шерифа уже отогнала часть протестующих на отдаленную автостоянку, где никто не увидит и не услышит их протестов - это помогло им и сохранить общественный порядок, и не нарушить свободу слова. Убили двух зайцев!
Появились также противопротестующие, выражающие поддержку монолиту и презрение выступающим против него. Они держат транспаранты с изображением монолита…или, может, это буква «I» или «L», или цифра 1. Очень…трудно разобрать весь этот готический шрифт, который стал так популярен в последнее время.
Полиция упрятала противопротестующих в загон для скота, рядом с первыми протестующими, и накрыла оба загона непрозрачной и звуконепроницаемой бархатной драпировкой.

О! Нам сообщают, что монолит начал вибрировать и громко жужжать. А еще он светится. Но я точно не знаю. Я же не могу увидеть или почувствовать все это сам…так что это не совсем моя проблема, верно?

Давайте взглянем на спортивные состязания.
У «Скорпионов» из старшей школы Найт-Вейла выдался нелегкий сезон в 2014 году. Это, в первую очередь, связано со скандалом вокруг главного

раннинбэка

раннинбэк - позиция игрока в американском футболе. Задача раннинбэка - проход с мячом как можно большего количества ярдов по направлению к зачетной зоне соперника. Малика Эрреры. Все победы «Скорпионов» были аннулированы, потому что Эррера нарушил правила своим ложным существованием.
Одна из лучших защитников команды, Джессика Лексингтон, большую часть сезона была отстранена от игры из-за спинномозговых паразитов, которыми она заразилась в конце сентября, отказавшись уступить дорогу на шоссе.

Кроме того,

квотербэк

квотербэк - игрок, который получает мяч от центра и начинает розыгрыш. второкурсник Генри Лексингтон, младший брат Джессики, изо всех сил трудился в свой первый сезон. К концу года, он стал заметно лучше, потому что тренер Назр эль-Маджахид научил Лексингтона держать и кидать мяч собственными руками, а не чужими, как он делал до этого.

Если посмотреть с хорошей стороны, то, кажется, бывший квотербэк «Скорпионов» Майкл Сандеро стал весьма успешным после выпуска. Многие из вас знают, что Майкла приняли на работу в университет в Митч…игане. Ми..Мищ…М…Митч…эгане, Митч…игане. Мищигане. Мичигане. Я вообще не большой фанат спорта, так что понятия не имею, где находится этот Митчиганский университет, но, судя по всему, они продолжили сезон с Майклом в качестве квотэрбека и теперь борются в плэй-оффе против другой школы в…Оллабомме. Снова звучит, как частная школа. Никогда такого названия не слышал.

Мичиган серьезно настроен победить в этом году, а Майкл – самый вероятный претендент на Хайсман Трофи, награду лучшему игроку колледжа. Его возможность контролировать природу и мощные навыки пирокинеза оказались бесценными для Митчигана, прежде имевшего проблемы с нарушениями.
Удачи, Майкл! Твой родной город болеет за тебя!

И кое-что новое про светящийся и трясущийся монолит:
Земля под ним лопнула, и тайная полиция выступила с заявлением о том, что они сожалеют, о том, что заставили первых протестующих замолчать. Они освободили их, попросив теперь возмущаться немного сильнее.
«И протестуйте поближе к монолиту, ладно?» – крикнула Тайная полиция растерянным протестующим, чьи глаза еще не привыкли к яркому солнцу после долгого пребывания во мраке задрапированного загона. «Встаньте прямо у этой штуки и протестуйте!» - попросили советники с борта своего круизного лайнера.

Тайная полиция также попросила противопротестующих попытаться поговорить с монолитом.
“Если он вам так нравится, чего ж вы на нем не женитесь? - поддразнила их Тайная полиция. – Нет, нет, серьезно, идите и поговорите с этой штукой, окей? Она нас пугает!»
Но все протестующие бросились врассыпную.

Теперь монолит трясется в ярости. Я слышу…я слышу его даже здесь, в студии. Я чувствую эту дрожь по всему телу. Моя кожа трещит! Я вижу невероятное зеленое свечение. Такое яркое! Стены нашей студии, кажется, почти исчезли!

И так, как все наше физическое существо или превращается в арендную плату за атомный туман, или становится сферой космической энергии, давайте-ка я, в последний раз как материальное существо, принесу вам погоду.

[“Anything I Want You To” by The Rizzos]


Ну, что ж, монолит раскололся. Послышался оглушительный треск разбитого камня, мелькнула вспышка ослепительного света, появилась заметная вонь и вкус серы, а мы почувствовали, как скалистая пыль оседает на наших трусливо поджатых корточках.

Мы искали мертвых посреди тумана и никого не нашли.

Мы искали раненых и никого не нашли.

Мы искали поврежденные улицы и здания и ни…ну, мы нашли подарки. Улицы города были усыпаны игрушками, обернутыми в золото, и пакетиками вкусного шоколада. Были дорогие сумки, заполненные шелковыми шарфами и закрученными золотыми лентами, а также записки с пожеланиями каждому жителю Найт Вейла. Еще там лежали подарочные карты во всякие популярные магазины, типа Таргет, Ральфс и Ненависть.

Агаа, хм, хммм. Посмотрим. Ненавижу разглагольствовать. Но, учитывая, что в Найт Вейле давно отменили материализм, все это походит на жестокий рождественский розыгрыш. Я..я очень рад, что никто не пострадал, но вся эта ситуация с монолитом действительно раздражала. Он не угрожал смертью нашему городу и нашим жизням, лишь восхвалял худшие качества старых богов и крал наше драгоценное время.

Чтобы убрать все это, потребовалась большая часть дня, но к счастью, все было сметено и выброшено на свалку.
Городской Совет, прослышавший про шторм из рождественских подарков, который обрушился на город, мгновенно и благородно вернулся со своего отдыха на острове, оплаченного налогами, и выразил свои соболезнования нам, свидетелям этого потребительского нападения.

Они напомнили нам, что Санта – это миф, созданный ЦРУ, и что праздники не заключаются в покупке вещей, получении вещей или даже дарении вещей.
«Рождество, - скандировали они в унисон, - это когда ты немного больше доверяешь соседям. Когда почтительнее опускаешь свои глаза пред ликом Фигур в капюшонах или людей с каким-нибудь огнестрельным оружием. Рождество – это когда ты дома вместе с семьей. Двери закрыты, все разговаривают четко и только в пределах скрытых камер».

В эту секунду, низколетящий полицейский вертолет пролетел над Зданием Городского Света, осветив лицо каждого испуганного гражданина. Это был, действительно, волшебный рождественский момент, и вся толпа вздрогнула от этого праздничного приветствия.
Одинокий человек спросил: «Но разве Рождество – это не религиозный праздник? Неужели в городе, правда, нужно продвигать религиозные праздники?».
Городской совет мгновенно ответил: «Не каждой религии, о которой мы знаем!», и Тайная полиция любезно сопроводила этого ворчливого Скруджа к менее публичному месту.

Найт Вейл, иногда мы сталкиваемся с чем-то странным и непривычным, и наша первая реакция - это ненависть и страх, гнев и презрение, но не в случае с духом Рождества. Это то время года, когда мы должны научиться не кричать на вещи, которые мы не знаем или не понимаем, а просто прятаться от них, чтобы потом притворяться, что их никогда и не было.

И сегодня, у нас получилось. У нас получилось отлично, Найт Вейл!

Хах. Может, это будет счастливое Рождество для всех. Может, это благоприятное начало праздников.
Хей! Это лучшее, что есть в будущем. Все, что вы хотите видеть возможным – возможно, до тех пор, пока вы не начинаете слишком сильно об этом думать.

Оставайтесь с нами для звука чего-то, прорывающегося из вашей груди.

Спокойной ночи, Найт Вейл. Спокойной ночи.

Сегодняшняя поговорка: «Важен не размер собаки в борьбе, важен размер другой собаки в борьбе».


Переводчик: Валерия Чанышева Редактор: SchizoFrankie

@темы: переводы

---

57. The List

[Эдди ШизоФрэнки]

Вы остались одни. Только Вы и тёмный коридор, испещрённый опасными, древними рунами. Всего несколько шагов до тайной двери. Жар пустыни и холод ночи не остановил Вас на пути к важным документам. А вот дверь в одиночку не откроешь. Но через несколько ночей Вы очнулись от яркого света - несколько неизвестных фигур приглашали Вас пройти к самому главному документу. Ваши старания не пропали даром.
Приветствуем переводы!

В этом выпуске раскроется смысл старого списка из выпуска 16, истина бессмертия и наше тайное предназначение.
Над переводом работали Валерия Чанышева и я в качестве редактора.
Команда переводчиков в следующих выпусках: Елизавета Коренко, Natsu Egbert и Имри.

Список

Дышите глубоко.

Еще глубже. Спуститесь на пару километров ниже уровня моря и дышите там. Дышите в пещере. Дышите в глубокой пещере. Дышите всё глубже и глубже, пока не потеряете путь назад.

Добро пожаловать в Найт Вейл.

Лишь немногие из вас смогут вспомнить, что когда-то мы диктовали вам список. Почти два года назад мы продиктовали вам список и сказали запомнить его слово в слово. Берегите его, и в один прекрасный день он сбережет вас.
Ну, что ж, слушатели? Тайная полиция шерифа хотела бы оповестить вас, что тот самый «прекрасный день» - это сегодня. Сегодня тот самый день, когда вам понадобится тот список. Он еще у вас? Вы помните его? Несомненно. Вы в безопасности? Вы в безопасности? Ну, сомневаюсь, но скоро мы это выясним. Удачи.

Харрисон Кип, помощник профессора археологии в Общественном колледже Найт Вейла, сообщил, что обнаружил кое-что в пустыне.
«Посмотрите-ка!», - вскрикнул он, затерянный посреди ветра и песка. «Ну и ну!» — проговорил он, уставившись во все глаза на то, что обнаружил. Он отказался описать найденное и предоставить какие-нибудь разъяснения. Вместо этого он продолжил таращиться на то, что нашел, повторяя «Вау!» и «Они ни за что не поверят!».

Надеясь получить дополнительную информацию, мы связались с Сарой Султан, президентом Общественного Колледжа. Однако она не сообщила ничего нового, сказав лишь, что Харрисон ведет частные раскопки, оплаченные группой анонимных спонсоров. Она сказала: «И хотя я никогда не встречала спонсоров лично, я говорила с ними по телефону, и эти раскопки - в наших же интересах».
«Я уверена в этом», — продолжила она. «Кроме того, они полностью оплатили все расходы, так что ж вы прикажете мне делать, начать задавать вопросы?»
Один из вертолетов, патрулирующих пустыню, сообщил, что Харрисон все еще стоит на коленях перед тем, что он нашел, пытаясь на неизвестном языке объяснить себе, что же это такое.
Подробности будут позже. Скорее всего. Проехали.

Главное медицинское сообщество Найт-Вейла вместе с мэрией объявили о новой акции “Понедельник Без Мяса”. Каждую неделю, в знак признания огромного воздействия мяса на окружающую среду и здравоохранение, мы будем пытаться не состоять из мяса. Мы будем сидеть тихо и пробуждать в себе желание превратиться в массу неорганического блаженства, обратить наши слабые тела в метал, кремний или камень.
А когда у нас ничего не выйдет, (а судя по недавно опубликованным законам физики, так и будет), мы все соберемся в осуждающий круг, чтобы понять, чье гнусное предательство испортило нам этот важный день.

А теперь о ситуации на дорогах:
Мы бессмертны! Мы не вечны!
Суть в том, что когда ты умираешь, твоя суть просто становится сутью, безо всяких местоимений. И суть может стать чем угодно. Но не тобой. Суть никогда и не была тобой.
Мы бессмертны! Мы не вечны!
Но ты – это не просто суть. Когда ты умрешь, ты не исчезнешь – до тех пор, пока все, помнящие тебя и все, знакомые с ними, не умрут. Вот именно тогда-то ты и будешь забыт.
Мы бессмертны! Мы не вечны!
Но даже тогда ты не исчезнешь. До тех пор, пока не умрут люди, которые хотя бы немного связаны с теми, кто хоть как-то связан с тобой.
Мы не вечны!
И даже тогда ты не исчезнешь. До тех пор, пока все те люди, которые помнят тех людей, которые помнили тех людей….и так далее, и так далее….
Мы бессмертны!
Ты будешь слабо, призрачно цепляться за свое существование в вечности. Будешь делать это много времени спустя после того, как потеряешь всякое значение. Твоя жизнь так ничтожна. Но в лучах заката этой вселенной ее тень протянется сквозь поколения, размываясь и теряя очертания...но продолжая быть. Жизнь тонкой нитью протянется перед тобой.
Мы бессмертны! Но мы не вечны!
На Шоссе 800, рядом со съездом 84Б - небольшая авария. Возможны пробки.
Это была ситуация на дорогах.

Мы все еще не уверены, когда именно вам пригодится наш список. Вы же помните про список, так? Пару лет назад мы продиктовали вам список. Вы должны были запомнить его. А если вы этого не сделали …[Сесил стонет]…То есть, если вы этого не сдееееееелаааали ……тогдаааааа, То есть…..если вы этого не сдееееееееееееелаааалиии…… [Сесил стонет, где-то вдалеке слышен вой волка, или, может, это просто эхо самого Сесила]…

Никому не дано вершить вашу судьбу за вас. Лишь вы сами вершите свою судьбу. Лишь вы со всеми вашими врожденными преимуществами, а также всевозможные случайности, бессмысленность и удача вершат вашу судьбу.

Тайная полиция Шерифа патрулирует город, проверяя каждого, запомнили ли они список. Если вы этого не сделали, они сочувственно покачают головой и, цокая, скажут: «Вау, да ты влип!». А потом оставят вас наедине с той неизвестной опасностью, от которой вас должен был защитить список.
Подробности будут позже, пока вы отчаянно пытаетесь вспомнить список. Или хотя бы, когда или в каком контексте мы вам его диктовали. Это очень важный список.

А теперь слово спонсорам.

Пустая миска для корма.
Нетронутая поилка.
Тишина в доме.
Пустая клетка
Чувство беспокойства, вызванное потерей друга
За окном ни звука. Ни «Нет», ни «Подожди меня!». Никакого мяуканья. Никакого. Абсолютно никакого мяуканья.
Ночь настолько тиха, что наши мысли грохочут в голове, мешая нам спать.
Никакого собачьего лая вдалеке.

ПетКо. Куда делись все питомцы?


Старушка Джози сообщила мне за партией в боулинг, что строительство Новой Старой Оперы идет полным ходом. Уже закончили изначальные арки, дамбы и конюшни.
«Угу», - сказала она, с готовностью держа шар в руке. «В этом городе снова появится опера».
“Но что такое эта опера? – поинтересовались остальные члены лиги. “Это такое растение? У нее есть грубый кожистый наружный слой?»
Но она больше ничего не сказала и просто опустила шар, который тут же поймало существо по имени Эрика (которое точно не было ангелом). Оно направило его по дорожке, приговаривая: “Катись, катись! Этот шар все время крутится!”. А потом Эрика опрокинул все кегли ногой, воскликнув: “Бум! Бам! Мяч сбил все эти кегли! Вау! Вот это бросок!”
Понятное дело, что никто из нас не мог ….. признать существование Эрики, поэтому….страйк нам пришлось засчитать.

А теперь свежие новости о вас.
Только что позади вашего плеча стоял Человек в бежевом пиджаке с чемоданом из оленьей кожи. Вы уверены в этом. Правда, вы не помните этого. Это кажется вам расплывчатым и отдаленным, как будто это сон, который вы видели в детстве, а потом, когда выросли, так и не смогли вспомнить, приснился ли он вам или это было реальностью.
Но там был человек.
Там ведь был человек, не так ли?
Вы силитесь вспомнить, но в голове всплывают лишь фрагменты.
Он с интересом смотрел из-за вашего плеча, зажав чемодан из оленьей кожи в правой руке. Чемодан издавал жужжащие звуки. Может, человек тоже их издавал? Вы этого не помните.
“Это все нереально",- думаете вы. “Этого не было. Это выдумка. Ты просто слушаешь вымышленную историю, она не происходит с тобой”.
Однако вы все еще не можете избавиться от ощущения того, что она произошла с вами; того, что всего несколько секунд назад, когда вы оборачивались, за вашим плечом был Человек в бежевом пиджаке с чемоданом из оленьей кожи. Он все еще может быть там. Вы боитесь проверить. Или же, вы уже проверяли, а теперь не помните об этом.
Вы оборачиваетесь, чтобы посмотреть.
Там ничего нет.
Вы поворачиваетесь обратно.
“Там ничего нет”, - с облегчением думаете вы. Только теперь это кажется вопросом.. “Там ничего нет? Там ничего и не было?”
Человек в бежевом пиджаке разговаривал с вами о чем-то очень срочном, о....чем-то, но о чем? У него была карта. Он указывал место на ней. Но теперь вы даже не помните, какая часть мира была изображена на карте, не говоря уже о месте, на которое он указывал..
“Это все выдумка”, - говорите вы себе. Вы решаете просто развлекаться этой придуманной историей, которую я рассказал вам. И все же…
И все же ……
Вы не можете избавиться от этого чувства за вашим плечом, чувства того, что эта придуманная история может и не быть придуманной

Ох. Ох, слушатели... Слушатели, солнце исчезло! Оно не скрылось за облаками; оно ушло, а ведь мы все знаем, что солнце вообще-то довольно храброе, и покидает нас, только если поблизости есть что-то кошмарное. Что же могло спугнуть солнце?
Время пришло. Я..Я уверен. Пришло то время, когда вам понадобится список. Попытайтесь вспомнить. Может, вы его где-то записали? Может, он затерялся в кухонном барахле, среди устаревших меню и листовок оздоровительных клубов, в которые вы никогда не запишетесь. Попытайтесь понять, где вы записали этот список.

Но уже слишком поздно! Это рычание, доносящееся отовсюду. Нечто очень странной формы спускается с серых облаков, и голос, как будто звучащий через громкоговоритель, сообщает нам, что теперь пришло время зачитать список вслух.
Вот он, этот момент. Если вы не знаете, значит, вы и не узнаете. Уж это-то я знаю. Я знаю. Ох! А Карлос знал? Поблагодарим таинственные огни в небе за то, что он не был здесь! Кто знает, позволил бы его переполненный наукой мозг ускользнуть нескольким кусочкам текста из памяти!

Слушатели – те, кто все еще с нами – диктуя вам список, диктуя его ради вашей безопасности, я несу вам погоду.
- Лесной орех;
- озадачить;
- каракатица;
- жаворонок;
- черепица;
- чечевица;
- Ро–
[“Upside Down World” by Paisley Rae]
Удар
Удар
Удар
Удар
Удар


Ох, я все еще здесь. Я смотрю на свои пальцы. Я исследую свои конечности. Я кладу одну руку себе на грудь (как в детстве, когда мы были вынуждены каждое утро присягать флагу, клянясь на крови). Я чувствую циркуляцию воздуха и жидкостей в теле, которое, по сути, просто машина с движущей силой и электрическими импульсами. Машина, которая работает благодаря смешному количеству совпадений физических законов и чувствительности, с помощью которых я и говорю с вами.
Все вроде бы нормально… я взволнован и чувствую себя неуверенно, ощущаю внутри пустоту, которую не могу, а, возможно, и не должен заполнять, а также печаль, которая порой беспричинно нахлынывает на меня.
В общем, все как всегда. Я в порядке.

Как единый сплоченный город мы все выходим на улицу. Мы собираемся на свежем воздухе. И я тоже выхожу на улицу и собираюсь на свежем воздухе. Мы все здесь, в Гроув-парке, и я в том числе, прямо в эту секунду разговариваю с вами через микрофон, который как всегда, может быть даже ни с чем не связан, но…мне все равно. Какая разница. Ведь я знаю, что сейчас я связан со всеми вами.
В последнее время я чувствовал себя оторванным. Я разрывался между «здесь и сейчас» и «там и сейчас». Наши отношения с Карлосом существуют в пределах идеи расстояния, в рамках понятия пространства, а вовсе не в каком-то конкретном месте.
Были минуты, когда я сомневался в своих согражданах и даже чувствовал, что они мне угрожают.
Но не сегодня, не сейчас, не в этом парке..

Диана Крейтон сегодня здесь вместе с сыном Джошем. Этим утром он жаворонок. К ним я чувствую лишь любовь.
Джеки Фьеро, управляющая ломбардом, показывает Фрэнсис Дональдсон из антикварного торгового центра классный нож, который кто-то заложил ей, забежав в ломбард с криком «Спрячьте его!». Просто невозможно не умилиться этому доброму, доверительному моменту между двумя горожанами.
Несколько Фигур в капюшонах кучкуются вдоль угла парка, косо поглядывая и указывая на людей, посмеиваясь над этими рассеянными горожанами. Я боюсь Фигур в капюшонах. Но при этом их угроза меня успокаивает. Думаю, я никогда не чувствовал себя настолько как дома, зная, что сейчас они шепчутся про меня.
Дженис, моя милая племянница Дженис тоже сегодня здесь, в парке, вместе с остальными членами ее семьи, о которых мне не хотелось бы говорить, но которых я терплю всеми возможными способами. Дженис тут со своими друзьями Эдмондом, Меган и Патрис, она машет мне, а я машу ей в ответ. Я так рад, что она запомнила список.

Я рад, что мы все это сделали. Кажется, что здесь сейчас абсолютно все горожане. Я подсчитал, и определенно каждый житель Найт Вейла находится в парке, в целости и сохранности. Мы с облегчением расправляем плечи, мы показываем всем, что отныне свободны. Мы все случайно дышим в унисон.
“Уилсон?” – говорит один из нас другому. “Как делишки, Уилсон?”
“Ох, ну сама знаешь,” – говорит другой, хотя она этого не знает. “А у тебя как дела идут, Эмбер?”
"Хорошо,” – говорит она. И она права. Дела идут хорошо.
И они берут за руку тех, кого любят, и Эмбер улыбается Уилсону, и Уилсон улыбается Эмбер, и все улыбаются всем и вся, и хотя никто из нас не в порядке, мы улыбаемся. И это - своего рода талант.

О, эмм…представитель Тайной полиции Шерифа как обычно спускается на веревке с неба и врезается прямо в центр нашей счастливой толпы, весь окутанный … [откашливается] облаком слезоточивого газа и освещенный сигнальными огнями. [Сесил прочищает горло]. Пока несколько человек задыхаются и рассеиваются в воздухе, представитель сообщает нам о том, что сегодня была просто тренировка, и мы все в безопасности, что список понадобится нам не сегодня, но рано или поздно день, когда он нам пригодится, наступит. Он уже наступает и он неизбежен в самом буквальном значении этого слова, и мы все в безопасности, но при этом в опасности. Мы зависли в этих двух состояниях одновременно и наслаждаемся жизнью. Представитель кричит в мегафон где-то позади бронированных фургонов. [Прочищает горло]

Что ж, вот и вы, слушатели. Все те из вас, кто избежал слезоточивого газа ради того, чтобы просто послушать меня. Мы были и будем в безопасности до того, как рано или поздно мы перестанем быть в безопасности. [Сесил кряхтит, потому что слезоточивый газ действует на него сильнее]

Оставайтесь с нами, чтобы услышать удивленного человека, отчаянно раскладывающего бумаги и повторяющего в не включенный, казалось бы, микрофон “Мм, мм, мм”.

Спокойной ночи, Найт Вейл, спокойной ночи.

Сегодняшняя пословица:: Бойтесь данайцев, дары приносящих. Бойтесь даров от данайских несушек. С одаренными данайцами в обносках все в порядке.


P.S. Любая критика приветствуется)

@темы: переводы

---

[Имри]

Дорогие сообщники, простите, если спрашиваю об общеизвестном, но существуют ли в природе русские переводы выпусков от 57-го и далее?

@темы: переводы

---

Несколько артов для вас =)

[Goldie Gris]

Listen to me by kartagena-gris on DeviantArt

+2

Bon appetit, Night Vale by kartagena-gris on DeviantArt


Welcome to Night Vale by kartagena-gris on DeviantArt

@темы: фанарт, Сесил, Карлос

---

glitch.

[KSW*[ExH] ~///~]

Если заложить уши подушками и пить много горячего малинового морса, то при температуре тела выше 38,2 можно поймать радиопередачи из города, куда возможно только проснуться.
Без шуток. Почти дошёл во сне.
ноябрь 20.. г.

Говорю спасибо всем, кто оставлял здесь тексты и рисунки.
Взгляните и забудьте.) Самую возможность передачи радиосигналов на расстояние забудьте тоже.

источник

приёмник

приёмник

@темы: фанарт, Сесил

---

Предзаказ книги

[Вольк]

Открылся предзаказ на книгу, которая выйдет 20 октября. Есть несколько сайтов, нормально работают вроде бы два:
Амазон
Barnes & Noble
Есть ли вообще желающие на групповой предзаказ? И найдётся ли кто-нибудь, желающий быть оргом, координатором и пунктом пересылки? Потому что я при виде онлайн заказов и условий пересылки впадаю в оцепенение и перестаю понимать текст.

---

[сингулярность]

Дорогие мои, я заранее извиняюсь, если мой вопрос будет банальным и избитым, но скажите пожалуйста, можно ли где-нибудь послушать именно живые выступления? А то я нашел только одно, и оно настолько замечательное, что хочется еще. А найти упорно не могу. Или просто не умею искать.

---

Каждого ангела зовут Эрика, это первое, что рассказывают в 7 классе на Реинкарнации

[copannan]

красная глина, обжиг
фотографировала Lady Ninka, её терпение не знает границ, её доброта не имеет пределов, нина космос
ребят я ТАК БЕДНА. Я в первый раз продаю ангелов (я не думаю, что у меня ещё будет шанс), но я готова на всё. Дайте мне ДЕНЕГ, я отдам вам ИХ (no pressure tho)
Санкт-Петербург, возможна пересылка, от 400 р (Я НАДЕЮСЬ НА ВАШУ ДОБРОТУ но не настаиваю)

@темы: фанарт, Ангелы

---

ФБ 2014: МИДИ (переводы Maria DeLarge)

[~Maria DeLarge~]

МИДИ:

Название: Оно появляется в странном обличии
Переводчик:  ~Maria DeLarge~
Бета: grievouss, Котик, Rose Murderer
Оригинал: «Resembles this strange appearance» by dee, автор удалила свой аккаунт на AO3, но разрешение было заранее получено, оригинал Resembles this strange appearance (на яндекс-диске)
Размер: миди, 6 005 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Сесил/Карлос, Карлос/НМП (односторонний)
Категория: слэш
Жанр: драма, флафф
Рейтинг: R
Краткое содержание: Сесил не считает себя личностью, склонной к насилию.

-I

Сесил не считает себя личностью, склонной к насилию.

Совсем наоборот, и на то есть веские причины. Его жизнь, безусловно, удалась. Ему попросту незачем прибегать к насильственным мерам воздействия. Ни в отношении своего родного города, ни любимой работы. И уж тем более не своего обожаемого спутника жизни. Он прекрасно способен держать себя в руках, даже раздражаясь временами на идиотов вроде Стива Карлсберга.

— Насилием никогда ничего не решишь, Сесил, — как-то сказала ему мама. — Ты еще не раз встретишь в жизни тех, кто думает по-другому и попытается тебя переубедить. Однажды ты и сам захочешь передумать, когда в минуту страха и отчаяния почувствуешь себя маленьким и жалким. Но всегда помни, мой дорогой: все твои страхи беспочвенны. Ты обширен, глубок и ужасен. Тебе некого и нечего бояться. Ты сам — воплощение страха и безумия и не нуждаешься в таких примитивных методах убеждения, как банальное насилие, чтобы поставить мир на колени. Не забывай об этом. Я люблю тебя.

Еще тогда, в детстве, Сесил принял её совет близко к сердцу. Он неукоснительно следует ему и по сей день, достигнув зрелого возраста. Пока что, после стольких лет, у него неплохо это получается. Подавлять порочные, кровожадные инстинкты, клокочущие в его черных сердцах.

Да, у него неплохо это получалось. До встречи с Джо Гайлзом.

II

Это происходит во вторник, около полудня. Сесил как раз направляется в лабораторию с намерением хотя бы на время совместного ланча оттащить Карлоса от очередной неизвестной науке диковинки, которая привлекла его внимание. На улице упоительно светит солнце, небосклон девственно чист, никто не умирает, и Сесил, в общем и целом, пребывает в гармонии с мирозданием.

Ровно до того момента, пока, повернув за угол, не сталкивается с Карлосом.

Впрочем, стоит уточнить. Не Карлос является причиной ярости, черной кровью вскипающей у Сесила в венах. Карлос никогда бы не вызвал у него подобных эмоций: только не его прекрасный, идеальный, благородный, гениальный Карлос. Нет, дело в том, другом типе, который стоит рядом с ним. Сесил никогда раньше не видел этого человека, а значит, он — Чужак, ведь Сесил — это Сесил, и он знает всех жителей Найт Вейла. Всех. До единого.

Перед ним явно чужак. Незнакомец с горой мышц, ростом не меньше шести футов и ручищами величиной с двух гремучих змей из Радонского Каньона. И в данный момент свои необъятные габариты он использует, чтобы припереть Карлоса к двери лаборатории, в то время как тот пытается ему возражать:

— Зря ты сюда приехал, Джо. Я говорил тебе еще в Бостоне, что не хочу иметь ничего общего с тобой…. Сесил!

Он прерывается на последней фразе, поскольку заметил Сесила из-за угла, а не потому, что так и собирался закончить предложение. Сесил на это надеется. Потому что он любит Карлоса очень, очень, очень сильно — так сильно, что дух захватывает — и если Карлос не чувствует того же, Сесил боится, что его сердца мгновенно разорвутся на тысячи скользких желеобразных…

О нет, подождите. Карлос отпихивает незнакомца и направляется прямо к нему, негодование в его глазах сменяется нежностью и, оказавшись рядом, он берет Сесила за руку, крепко переплетает их пальцы, потом наклоняется и впивается в его губы долгим страстным поцелуем. Это столь явная демонстрация своих прав и открытого вожделения, что Сесил не может сдержать тихий стон, погружаясь в волну окатившего его блаженства.

После чего Карлос оборачивается и, не утруждая себя взглядом в сторону собеседника, произносит:
— Беги, пока цел. Этот город сожрет тебя заживо.

Хамоватый чужак по имени Джо подходит к ним и, смерив Сесила с ног до головы оценивающим взглядом, ухмыляется.
— Да брось, Карли, — он качает головой. — Серьезно? Вот это? Неужели тут до такой степени безрыбье?

Сесил переводит взгляд с Джо на Карлоса.
— Карли? — он не в силах подавить смешок, да и не пытается это сделать.

Карлос закатывает глаза и надвигает очки повыше на нос, пытаясь скрыть смущение. Но Сесил чует горячую кровь, хлынувшую к его щекам.
— Идем, — вздыхает он. — Перекусим у Рико.

— Да-да, Карли! — кричит Джо им вслед с характерной бесцеремонностью круглого дурака. — Как угодно, катись отсюда! Сделаем вид, что твой маленький татуированный педик-хипстер может тебя удовлетворить. Может дать тебе это!

Он делает какой-то жест рукой, но Сесил, сдавленно хохоча Карлосу в плечо, не успевает уловить, какой именно. Ученый в свою очередь, хмуро опустив голову, потирает лоб ладонью:
— Ради всего святого, Джо, заткнись. Боже мой.

— Ооо, — умиляется Сесил, продолжая посмеиваться. — Милый Карлос, ты просто обязан мне все рассказать.

III

Карлос выполняет его просьбу во время ланча, за правительственно одобренной фирменной пиццей Рико (к ним подбираются довольно близко, но, к счастью, не заходят в само заведение).

— Его зовут Джо Гайлз, — начинает Карлос. — Мы вместе учились в Гарварде. Я, эм… тогда только начинал жить открыто. Искал себя… ну, ты понимаешь. Дело в том, что в школе я был толстым ребенком. Тем самым прыщавым неудачником-очкариком, к которому вечно все придирались. Полный набор, одним словом. — Сесил затрудняется представить, за что можно придраться к Карлосу, но решает вежливо не перебивать. — А когда мне исполнилось двадцать, я решил, что с меня хватит и что я больше не хочу быть тем парнем. Поэтому стал регулярно посещать спортзал. А Джо работал там тренером и… так вышло, что помимо совместных отжиманий, приседаний и пробежек мы вроде как начали еще и трахаться. Я бы даже не назвал это «отношениями». — Карлос вздыхает, подцепляя вилкой дольку ананаса с пиццы и задумчиво проводя ей по тарелке. — Я был молод, глуп и до такой степени счастлив от самого факта, что у меня появился свой парень, первые кубики на животе, и в итоге умудрился… не заметить, что Джо порядочный засранец. В смысле, у него есть свои большие достоинства, и, пожалуй, все вполне терпимо, пока он не откроет рот…

— Да уж, в этом отношении он явно не блещет талантами. — Сесил лукаво улыбается.

Карлос раздраженно взмахивает рукой.
— Джо — полный псих. Хуже того — самовлюбленный псих. К тому же одержимый собственник и ревнивец. Через пару лет я подрос, поумнел и покончил с ним, с этой связью. Ну, или попытался.

— То есть он не уловил намека?

— Не то чтобы... — Карлос намеренно растягивает слова. Пытается улыбнуться, но тщетно. — Он любит помахать кулаками. Нет, не на меня, — поспешно добавляет он, усмехнувшись, — то есть, мы все-таки вместе ходили на джиу-джитсу, и он понимает, что я в случае чего уложу его на лопатки. Однако от него доставалось моим партнерам в те дни. Дошло до того, что люди стали опасаться заводить со мной отношения. Знаешь, мало ли что.

— А сейчас он приехал в Найт Вейл, — Сесил не склонен к насилию. Но начинает очень, очень недолюбливать некого Джо Гайлза.

— За себя я не беспокоюсь, — продолжает Карлос — Но...

— Я могу о себе позаботиться, — Сесил ежедневно имеет дело с Управлением Станцией. Никаким бостонским громилам и не снились такие плоскости реальности.

Карлос искренне смеется, тянется через стол к руке Сесила и накрывает его ладонь своей.
— Без обид, но за тебя я тоже не волнуюсь. Джо — придурок... Но он здесь погибнет. Или чего похуже. И что бы ни случилось, в этом буду виноват я.

— Нет, виноват будет он. — Сесил произносит это невозмутимо — так, как говорит на радио самые очевидные вещи. Карлос в ответе только за себя. Никак не за своего засранца-бывшего, страдающего суицидальным идиотизмом. А Найт Вейл может быть... суров к чужакам.

(Кроме Карлоса, разумеется. Он никогда по-настоящему не был здесь чужаком. Время в Найт Вейле действует иначе и, как только он решил остаться, то жил с ними всегда, с самого начала. Город понимал это с того момента, как ученый прибыл сюда и, заглотив его в свой теплый бурлящий пищевод, со странным непостижимым терпением ждал, пока он сам придет к единственно возможному решению).

Сидя напротив него, Карлос улыбается, устало и печально, но бесконечно ласково.
— Спасибо, Сесил, — говорит он. — Ты действительно… не знаю даже, кем бы я был, если бы не встретил тебя.

Сесил не упоминает, что у него не было выбора изначально. Предопределенность обычно заставляет людей нервничать.



IV

К несчастью для них обоих и вопреки всем усилиям Карлоса, Джо не уезжает.

Он посылает им смс-ки и регулярно достает звонками. Карлос, всплеснув руками, не выдерживает:
— Я даже не знаю, как он узнал мой номер!

Тем временем, Сесил повсюду сталкивается с Джо. На улице, на рынке у Ральфа, около Станции. И тот никогда не упускает шанса гадко ему ухмыльнуться, выплюнуть что-нибудь с издевкой, или довести до его сведения какую-нибудь «грязную» подробность о Карлосе — наверняка, чтобы вызвать у Сесила ревность. Но Сесил не ревнует. Он знает, что у Карлоса были любовники в прошлом, но так же знает еще и то, что в будущем у него больше не будет никого другого. (Предопределение и все такое). Сесил не всегда может проследить маршруты, но ему вполне отчетливо видны их последствия, плавающие в густом квантовом супе, беспрерывно текущем за пределами времени и пространства, недоступном для притупленных органов чувств людей.

(Когда он впервые увидел Карлоса, то сразу все понял. Сесил редко проявляет нетерпение, но, оглядываясь назад, понимает, что с ним вел себя крайне нетерпеливо. Часто до постыдности навязчиво. Такова уж оборотная сторона этой штуки с безвременьем, как с проклятием Кассандры. Иногда притяжение действует так сильно, что ненадолго обращается в отторжение, даже если возможен только один исход. Но что такое год порознь, думает Сесил, по сравнению с вечностью бок о бок?)

Он считает себя в какой-то мере знатоком человеческой природы и понимает, чего пытается добиться Джо. Он так же знает, что до Джо пока еще не дошло, куда он попал: что в Найт Вейле его бычий апломб и слепая ярость настолько забавны, что могут показаться почти трогательными.

Почти.

Это происходит в пятницу, после вечернего эфира. Уже жутко поздно, он устал, но доволен тем, как выступил, и улыбается при мысли, что сейчас вернется домой, к Карлосу. Он желает спокойной ночи Управлению Станцией — оно ревет, воет и грохочет дверью в ответ — и, сонно мечтая о темных, чуть подернутых сединой на висках, идеальных волосах, покидает Станцию.

Он уже успевает сесть в машину, когда осознает вдруг, что рядом кто-то есть. И это не дежурный из Тайной Полиции Шерифа.

— Да что с вами, уродами, и этим уродским городом не так?

— Я тоже думаю, что у нас довольно мило, — отвечает Сесил. Ему не нужно оборачиваться. Джо сидит на заднем сидении, но у него достаточно глаз, чтобы все держать под контролем.

— Послушал я твою вшивую передачку, — говорит Джо. — Ты, наверно, считаешь себя очень остроумным?

— Я стараюсь, чтобы было информативно, — Сесил пожимает плечами. — Ну и занимательно, по минимуму. — Он открывает дверцу и выходит из машины на свежий воздух.

Джо кидается вслед за ним и, схватив за локоть, грубо разворачивает. Сесил поднимает взгляд на его взбешенное кирпичное лицо.

— Слушай сюда, ты, никчемная хипстерская деревенщина, — начинает Джо, и Сесил удивленно воздевает брови на подобное оскорбление в свой адрес. Его в свое время по-разному называли, но это что-то новенькое. — Оставь Карлоса в покое. Он слишком хорош для таких жутковатых скользких задротов, как ты.

Сесил вздыхает.
— Если Карлос захочет уйти, — говорит он, — то пусть уходит. Он большой мальчик и способен принимать собственные независимые решения. Но даже если он и уйдет, то определенно не вернется к тебе, — Сесил знает это наверняка. Так же хорошо, как знает все в Найт Вейле, и так же ясно, как видит отсюда красный свет, мигающий на вышке Станции.

Джо толкает его, и Сесил спиной впечатывается в дверь.
— Карлос — мой. Я его люблю. Между нами есть нечто, чего у него никогда не будет с таким, как ты.

Он стоит очень близко. Так близко, что Сесил чует исходящую от него дикую вонь. Джо воняет бездумным гневом, как гноем, сочащимся из волдырей от ожогов на его спине, воняет копытами взмыленных лошадей, втаптывающих в грязь его рассудок.

Нет, Сесил все же не склонен к насилию. Столкнувшись лицом к лицу с его проявлением, он не испытывает ничего, кроме жалости. И в этот самый момент он понимает, почему, несмотря на все, Карлос боится за жизнь своего бывшего любовника. Карлос, такой нежный, любопытный и добрый… жалеет Джо, который не обладает ни одним из этих качеств, но погибнет, если останется здесь.

Поэтому Сесил делает единственное, что в его силах. Он помогает.

Строго говоря, то, что он собирается сделать — незаконно. Его не призывали, и они находятся на улице, у всех на виду. Но ему максимум грозит штраф за провинность, к тому же всегда можно оправдаться, что действовал с целью самозащиты. Или спасения чужой жизни.

Он фокусирует взгляд на Джо. И аккуратно выталкивает себя наружу.

Глаза Гайлза распахиваются очень, очень широко.

— Ты должен уйти, — произносит Сесил. — Карлос пытался тебя предупредить. Тебе нельзя здесь оставаться. Мы не принимаем тебя. — Тени вокруг него сгущаются и вздымаются черной бесформенной массой со множеством глаз, извивающихся щупалец и лязгающих челюстей, усеянных острыми клыками, поблескивающими в холодном свете далеких безразличных звезд.

Джо отшатывается, запинаясь, и Сесил спокойно ступает вперед, шлейфом таща за собой запах распоротого пространства.

— Как… какого…

— Покинь Найт Вейл, Джозеф Аарон Гайлз. Ты — мелкий, ничтожный червь и не более чем грязная соринка в нашем тысячном Оке. Мы устраним тебя, если ты не уйдешь по доброй воле.

— О, Господи, Господи Иисусе, блядь, Боже мой, твою… — Джо запинается снова и падает. Что, кажется, немного его отрезвляет. Но ненадолго, только чтобы вдохнуть поглубже, — что… что ты такое?

— Я — Голос Найт Вейла, — отвечает Сесил, потому что формально так и есть. У него даже табличка на двери висит. — И я приказываю тебе убираться! — Последнее слово он громогласно исторгает одновременно всеми своими ртами, коих… немало. Джо надрывно кричит. Однако, все же подскакивает и, как ужаленный, срывается с места. Со всех ног бежит через автостоянку, потом по дороге. Пару раз лихорадочно оглядывается через плечо, проверяя, не гонится ли за ним Сесил. Чего Сесил, разумеется, не делает, зачем бы ему за кем-то гнаться? У него есть более приятные планы на вечер — например, поужинать и свернуться с Карлосом на диване перед телевизором.

В общем и целом, полагает он, все прошло удачно.

Развернувшись, он уже собирается сесть обратно в машину, как вдруг его окликают из куста поблизости.
— Я вынужден попросить вас убрать все лишнее, Сесил. Вы же знаете, что проявляться без призыва запрещено.

Сесил уже обо всем позаботился, потому что, да, знает.
— Прошу прощения, офицер, — отвечает он кусту. — Просто… вы сами все видели.

Куст ненадолго замолкает, затем спрашивает.
— Видел что?

Сесил выдыхает, явственно чувствуя, как груз падает с плеч и других смежных конечностей.
— Спасибо вам.

— Слушайте, мистер Палмер, — продолжает куст, — ваш партнер помог нам обеззаразить шахту в прошлом месяце. Он отличный парень, мы у него в долгу. Так что… в порядке исключения.

— Конечно, я понимаю, — кивает Сесил и залезает в машину.

— Да и вообще, — в кустах усмехаются, — тот тип порядочный засранец.



V

Как показывает практика, его план был безупречен во всех отношениях, кроме одного: он не сработал.

Конечно, Сесил больше «по чистой случайности» не сталкивается с Джо на улице, но, насколько ему известно, с ним не сталкивается никто, так как парень упорно отказывается выходить из номера мотеля.

Он так же упорно отказывается перестать звонить и писать Карлосу.

Карлос не отвечает на звонки, но смс сохраняет. Для того, как выясняется, чтобы в воскресенье вечером показать Сесилу историю сообщений и спросить в лоб:
— Что ты сделал?

— Эм. О ч-чем… о чем ты говоришь? — интересуется Сесил, но, черт возьми. Он совсем не умеет врать. Особенно в лицо. Особенно Карлосу. Он усердно делает вид, что занят посудой, и малодушно подумывает уползти через кухонную раковину по водосточной трубе.

— Кхм, — Карлос демонстративно поднимает сотовый телефон, готовясь зачитывать послания. — Цитирую: «Карли, ты должен мне верить!». Конец сообщения. Далее: «Я видел его. Это…» (заглавные буквы) «монстр». Конец сообщения. Далее: «Пожалуйста, прости меня. Клянусь, что не вру. Что бы ни произошло между нами раньше, ты должен бежать отсюда» (опять все заглавные) «сейчас же». Конец сообщения. Далее: «Я знаю, что ты мне не веришь. Но я клянусь, что это правда. Вот, смотри». Тут прилагается фото рисунка. На салфетке, и… ах, как нехорошо, нарисовано ручкой. Ц-ц-ц. Зато на тебя очень похоже. Ну-ка, посчитаем. Надо же — три, шесть… целых восемь глаз. Поразительно.

Сесил уверен, что заливается сейчас очень нечеловеческим цветом.
— Карлос… — начинает он, спрятав голову в плечи и продолжая рассеянно ополаскивать тарелки в теплой мыльной воде.

Но его обрывают на полуслове.
— Сесил, ты проявился. Перед Джо? Когда?

— Совсем чуть-чуть! — слабое оправдание, но что поделаешь. — И… в пятницу.

— Сесил… — Карлос не совсем злится. Он стоит очень близко, бедром прислонившись к столу, и его широко раскрытые глаза печально поблескивают, как живые внутренности за стеклами очков. На секунду Сесил чувствует, как его собственные внутренности сжимаются от чувства вины, ведь это правда. Он проявился. Перед Джо. Пусть он просто пытался помочь, но…

Получается, он изменил. Карлосу. В определенном, очень важном смысле. Потому что его истинный облик был для них чем-то особенным, что Карлос заслужил видеть. Он неделями втайне изучал древние фолианты и формулы, чтобы выяснить его Настоящее Имя, пусть и не совсем понимал, что делает. И ведь выяснил. Полностью. На их годовщину он отвел Сесила в спальню, раздел его и осыпал поцелуями.

А потом прошептал Настоящее Имя ему на ухо.

Сначала Сесил пришел в ужас. Пытался сопротивляться призыву, пусть даже какая-то его часть — огромная, многомерная часть — не хотела сопротивляться. Хотела обрушиться в этот мир, как нефть из танкера, заполнять и осквернять собой все вокруг. Накрыть Карлоса с головой, опутать, проникнуть в него и брать, брать, пока в итоге не останется лишь трепещущий мешок изможденной трехмерной плоти.

Другая же часть повторяла: Нет, нет, нет, пожалуйста, не Карлос, он меня возненавидит, я не могу, нет, Карлос, пожалуйста, о нет.

Карлос тем временем потрясенно выдохнул:
— Ох, ничего себе. — Но не закричал и не пытался вырываться, когда липкие черные конечности легли на его плечи и обвили торс. Когда десяток пастей позвали его по имени, а сотня глаз сморгнула панические слезы цвета сажи.

А Сесил, бедный Сесил, разрывался между двумя сущностями и двумя реальностями, изнемогая от непреодолимого, невыносимого желания быть ближе. Ближе к Карлосу, быть внутри него. Распластать его под собой, такого беспомощного, заполненного и рыдающего от удовольствия, на волю своим жадным, ненасытным страстям.

Но в конце концов Карлос его успокоил, и в результате у них был потрясающий секс. Ведь Сесил — это Сесил, и он не склонен к насилию, по каким измерениям бы ни был распростерт. Сесил остался собой, и Карлос остался собой, простонав тогда много лестных вещей в его адрес — в том числе «вау», «уму непостижимо», «ннннргх» и «аааа» — а позднее, когда Сесил набрался смелости и спросил, как это было, Карлос ответил, что «немного трудно возражать, лежа в живой постели из неустанно ублажающих тебя ртов, языков и щупалец».

(На самом деле в своей проявленной форме Сесил не чувствует самостоятельно, а скорее питается эмоциями партнера. И, признаться, ему нигде — ни в этом, ни в каком-либо другом измерении — не доводилось пробовать ничего слаще, чем желание и удовольствие Карлоса).

Так что эксперимент прошел успешнее, чем ожидалось. Вплоть до того, что сейчас проявление стало для них чем-то… интимным. А Сесил взял и «разделся» перед Джо. Именно перед ним из всех людей. Как он мог быть таким идиотом?

— Карлос, — начинает он, сглатывая ком в горле. — Прости, пожалуйста. Я…

— Все нормально. — Карлос подходит к нему и обнимает со спины, положив подбородок ему на плечо. — Я просто… если Джо тебя обидит, клянусь, я прошибу им столько измерений, что он целую вечность будет подавать на визы.

Сесил смеется, чувствуя себя глупым, любимым и глупо влюбленным.
— Не стоит. Твой сумасшедший бывший даже при большом желании не сможет причинить мне вреда. — Строго говоря, он и в не-проявленной форме испытывает физические ощущения немного иначе. Не так, как люди.

— Знаю, — отвечает Карлос, дразняще проводя губами по его шее. — Но это дело принципа. Он не имеет права к тебе прикасаться. Ты — мой.

О боги, как же хорошо это слышать. Карлос шепчет ему на ухо глубоким, сладострастным тоном, одной рукой забравшись ему под рубашку, а другой накрыв его промежность. Сесил все еще держит руки в раковине и так отчаянно стискивает вилки и ложки, что мыльная вода начинает закипать, испуская черный и фиолетовый дым.

— Знаешь, а ведь Джо присылал мне и другие сообщения, — шепчет Карлос, теперь прижимаясь к нему сзади всем телом и твердеющим членом упираясь между ягодиц. — О том, как ему неприятно думать об этом. О том, что ты трогаешь меня. Насилуешь меня своими ртами и конечностями.

— Карлос… — выдавливает Сесил, еле совладав с голосовыми связками.

— И я ему ответил. Знаешь, что я ему сказал?

— Ч-что? — Карлос задевает ногтем его сосок, потирая горячей ладонью в паху, и пусть Сесил чувствует все немного по-другому, ощущения ему далеко не чужды. И в данный момент его охватывает похоть. Мучительная, обжигающая похоть.

— Я сказал ему, что именно это и планирую сегодня сделать. Прийти домой. К тебе. И позволить тебе делать со мной все, что ты пожелаешь. Все, что угодно. Что мне не терпится прошептать твое имя и вытащить тебя на волю, позволить тебе заполнить меня.

— Карлос… — Сесил непроизвольно толкается бедами навстречу, желание прорваться через тонкую мембрану между измерениями поднимается вместе с половым органом человеческой оболочки. Они на частной территории, у него есть лицензия. Так что с точки зрения закона все чудесно. Его останавливает лишь мысль о Карлосе. Потому что ему хочется, чтобы он хотел этого, хотел его всецело, каждый дюйм его беспросветного, порочного существа. Чудовищного и нечеловеческого, но все же любимого. Безмерно, отчаянно любимого. И желанного. Поэтому он сдерживается, ведь Карлос обладает его настоящим именем. И вызовет его, когда посчитает нужным. И тогда Сесил явится, извергаясь в мир свободно и торжествующе, и сотворит с ним все мыслимые и немыслимые извращенные вещи, какие только пожелает, пока Карлос будет кричать и изнывать в экстазе, а потом продолжит, даже когда его горло охрипнет или просто будет слишком забито скользкой черной слизью, чтобы издать хоть звук.

— Я могу быть жесток, — говорит Карлос, прикусывая кожу на его шее. – Ты проявился перед посторонним…

— Совсем немного! — пытается возразить Сесил, но руки Карлоса заставляют его забыть о протестах.

— И, я думаю, ты чувствуешь себя виноватым. Совсем немного. — Сесил буквально кожей чувствует его ухмылку. Кроме того, эрекцию, нетерпеливо трущуюся о его бедро. — Но я тебя прощаю, — продолжает Карлос, — я всегда тебя прощу. Потому что ты идеальный, и красивый, и просто замечательный, Сесил. И я хочу быть таким же для тебя.

— Ты такой же, — Сесил быстро кивает. — Ты всегда был таким. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — отвечает Карлос.

А затем произносит его Имя. И, повинуясь призыву, Сесил приходит.

Посуда остается недомытой. В тот вечер, по крайней мере.


VI

Позднее — намного, намного позднее, — когда они будут лежать в постели (Сесил – распластавшись по простыням, по полу и стенам, Карлос — уютно устроившись в коконе ласкающих его конечностей и целующих ртов), каким-то из глаз Сесил случайно заметит в окне странное мелькание — на секунду ему даже покажется, что к стеклу прижимается чье-то лицо.

Но когда он присмотрится повнимательнее, то ничего там не обнаружит и не станет тревожиться на этот счет. Они все-таки живут в Найт Вейле. Мало ли какие призрачные фигуры могут блуждать за окнами во тьме.

Он так же не вспомнит и о телефоне Карлоса, который почти всю ночь жужжал у него в кармане. Не вспомнит, поскольку, во-первых, штаны Карлоса валяются на кухне — там, где Сесила по большей части нет, а во-вторых, несмотря на то, что в этой форме ему чудесно даются зрение, вкус и осязание — увы, острым слухом он похвастаться не может.

(Телефон надрывается почти без остановки. А перестает незадолго до того, как он замечает лицо в окне.)

Утром, заглянув на кухню, чтобы забрать штаны, Карлос вздохнет и закатит глаза, пролистывая историю сообщений, которые Джо успел ему понаписать. Последнее из них будет гласить:

«КАРЛИ ПРОСТИ Я ИДУ К ТЕБЕ. ТОЛЬКО НЕ ПОДПУСКАЙ К СЕБЕ ЭТУ ТВАРЬ!!!!».

К тому времени, однако, будет уже слишком, слишком поздно.


VII

Они просыпаются на рассвете от звонка в дверь. Раздраженно застонав, они оба переворачиваются на другой бок и игнорируют его как фоновый шум, но кем бы ни был визитер — он не намерен уходить и вскоре начинает стучать и неразборчиво что-то требовать.

В итоге Сесил сонно отлипает от кровати и облекается в мало-мальски пристойную для чужих глаз форму: два глаза, две ноги, две руки, штаны. Самое необходимое. Потом вяло плетется к двери с намерением рявкнуть на того, кто осмелился разбудить их в такой безбожный час, но прикусывает губу, когда в поле его зрения появляется кожаный подшлемник сотрудника Тайной Полиции.

— Извините, что побеспокоил вас, Сесил, — офицер жмется. — Понимаю, сейчас довольно рано. Но я ждал, сколько мог.

Сесил мотает головой, пытаясь смахнуть остатки сна.
— Ничего страшного. Что-то случилось? — Он попутно проматывает в голове все, чем занимался в последние дни: не читал ли запрещенных книг, не писал ли ручками или карандашами, не проехал ли где-нибудь на красный свет. Кажется, нет, да и лицензия на половые отношения с людьми у него пока не истекла (он давно сделал пометку в календаре, чтобы не забывать её обновлять), но что тогда…

За его спиной слышится сонное шарканье шагов и голос Карлоса:
— Сесил? Кто это… оу. Эм. Доброе утро, офицер.

Карлос постоянно нервничает в присутствии полиции без всякой на то необходимости. Сесил списывает его опасливость на прошлый опыт общения с органами правопорядка. Полиция за пределами Найт Вейла, по слухам, смахивает скорее на… как бы выразиться помягче … народное ополчение, состоящее из беспощадных расистов-головорезов. Не то что здешние приветливые ребята.

— Доброе утро, сэр, — здоровается офицер. Очень вежливо, разумеется. — Я как раз извинялся перед мистером Палмером за то, что мне пришлось поднять вас так рано. Но… ничего не поделаешь. Думаю, вам нужно пойти и посмотреть самим.

— Посмотреть на что? — спрашивает Сесил. Они с Карлосом следуют за полицейским, завернув за угол дома.

Их приводят к окну, выходящему в спальню. Или, точнее, к безнадежно затоптанной клумбе под окном спальни.

— Ох, — Сесил закрывает рот ладонью. — О нет.

Тихо выругавшись, Карлос надвигает очки повыше на нос и потирает переносицу.
— Как долго он здесь?

— Я проследил за ним вчера вечером, — вздыхает офицер. — Хотел сообщить вам, но… вы тогда были заняты.

Съежившись в позе эмбриона в луже собственных экскрементов и невнятно что-то бормоча, под окном их спальни сидит Джо Гайлз.

— Какой ужас, — Сесил сглатывает. — Карлос. Прости меня. Это все я виноват. Он меня видел. — Лицо в окне, черт возьми. Джо за ними наблюдал.

— Нет, ты не виноват, — отвечает Карлос. — Он вообще не должен был сюда приходить. — Он выходит вперед и присаживается на корточки рядом с бывшим. — Джо? Джо!

— Это я виноват, — повторяет Сесил в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь. Если бы только он не проявился этой ночью. Законы пишутся не просто так, а по определенным причинам. По таким вот причинам. Туризм в Найт Вейле — немаловажная индустрия, и такие вещи с легкостью могут…

— Эй, — прерывает его офицер. — Дышите глубже. Вы точно не виноваты. Просто… некоторым людям никак не место в Найт Вейле.

Джо между тем, панически вжавшись в стену и глядя прямо на Сесила, принимается истошно орать.

— Джо, я тебя прошу, — тут же начинает Карлос ровным, спокойным тоном. — Хватит. Ты перебудишь всех соседей. Зачем ты вообще сюда явился? Я ведь не раз тебя предупреждал, но ты не хотел меня слушать.

Вдали раздается звук приближающейся сирены.
— Я позвонил в больницу, — офицер оглядывается через плечо. — Они выслали автобус.

— Спасибо, — говорит Сесил, обхватив себя руками. Он все еще растерян и сокрушен тем, как все обернулось. Хотя Джо перестал кричать при виде него и теперь заунывно постанывает, прижимаясь к стене. Что на самом деле ничем не лучше. — Мне, наверно… Я, пожалуй, подожду у входа.

Судорожное хныканье Джо стихает вдалеке, когда Сесил уходит, заворачивая за угол. Теоретически это дом Карлоса, но они живут здесь вместе уже почти год, и Карлос всегда называет его их общим домом. Рядом на улице некоторые соседи уже выгуливают собак. Другие машут Сесилу, выходя на утреннюю пробежку. Дочь Сияющего Облака, переливаясь яркими цветами, подходит поболтать на пару минут и разбрасывает вокруг мертвых пауков, показывая Сесилу куклу, которую собирается принести на урок для доклада. Она вприпрыжку убегает, как только прибывает Скорая, и вскоре её место на подъездной дорожке занимают двое санитаров.

— Нда, ну и ситуация у вас образовалась, — говорит один из них.

Сесил кивает.
— Паралич рассудка, вызванный экзистенциальным ужасом от осознания человеческой ничтожности в холодной и равнодушной Вселенной.

Женщина-фельдшер морщится.
— О боги. Этот мерзкий бывший твоего парня, что, за вами подглядывал? Если да, то так ему и надо.

Сесил без слов пожимает плечами и указывает им на место происшествия. Они уходят и минуту спустя возвращаются с крепко пристегнутым к носилкам Джо Гайлзом. Следом идут Карлос и патрульный из Тайной Полиции.

Карлос встает позади Сесила и обнимает его за талию, по привычке положив подбородок ему на плечо. Они наблюдают, как Джо грузят в автобус.

— Знаешь, тебе ведь придется рассказать об этом в эфире, — говорит Карлос. — Хотя многие наверняка и так засняли все на телефоны. Скоро разойдется по Фейсбуку.

Сесил мученически вздыхает.
— Но что я могу сказать? — одно дело время от времени делиться на радио личной информацией. Но поведать всему городу о том, что бывший твоего парня сошел с ума, увидев, как вы занимаетесь сексом, это уже как-то слишком экстремально.

— Вы могли бы напомнить, что проникновение на чужую частную собственность — это имущественное преступление, — предлагает офицер. — И что контакты с порождениями бездны за пределами времени и пространства лучше предоставить профессионалам. Ничего личного. — Добавляет он.

— А что будет с Джо? — спрашивает Карлос. — Переобучение?

— Стандартная процедура.

Карлос обдумывает его ответ какое-то время, щелкая челюстью и рассеянно барабаня пальцами по руке Сесила. Наконец, кивает.
— Ладно. Ладно, только… помягче с ним? Пожалуйста. Для меня.

Офицер пожимает плечами, его плащ развевается на прохладном утреннем ветру.
— Без проблем, — соглашается он. — Мне и самому жаль беднягу, если честно. Он совсем здесь потерялся, такое часто бывает. С чужаками.

— Да, — отвечает Карлос. — Пожалуй.

— Вам нужно будет заполнить кое-какие бумаги, — добавляет полицейский, поглядывая, как санитары закрывают двери Скорой и готовятся уезжать. — Вы найдете их на кухонном столе, когда зайдете в дом.

— Хорошо, — говорит Карлос. — Спасибо вам большое, офицер. Извините, что доставили столько проблем.

— Я просто делаю свою работу, сэр. Удачного вам дня. — С этими словами он с улыбкой кивает им и удаляется, чтобы переговорить с ожидающими его санитарами.

Сесил какое-то время смотрит ему вслед, ощущая холодный бриз на коже и тепло, исходящее от Карлоса, крепко обнимающего его со спины. Затем озвучивает свои мысли:
— Знаешь, а ведь это нормально.

— Ммм?

— Реакция Джо. Это естественная реакция. Для людей. На… на меня.

Карлос хмыкает.
— Откуда такой вывод? Ты собирал статистику?

Сесил крепче сжимает его руку. Карлос идеален — это действительно так, не поспоришь — и Сесилу безумно, невероятно повезло, но…
— Нет, не в этом дело. Даже здесь в Найт Вейле не всегда... Я не знаю, почему ты отличаешься от других.

Карлос замолкает на мгновение, горячо дыша ему в шею. Не целуя. Просто касаясь губами. Потом они отстраняются друг от друга:

— Джо смотрит слишком много блокбастеров. И считает, что единственный способ решить проблему — это дать ей отпор кулаками. Он думал, что меня нужно «спасать», — Карлос грустно усмехается. — От вещей, которые ему непонятны: от моей работы, моего города, моего идеального, заботливого парня. Поэтому все и вышло так, как вышло. Не из-за тебя, не из-за меня. А из-за этого.

На подъездной дорожке дверцы автобуса захлопываются, и водитель машет им на прощание. Сесил машет в ответ, затем раздается шум двигателя, и Скорая уезжает с улицы.

Но направляется не в сторону больницы.

Карлос прерывает молчание.

— Я — ученый. Я знаю, что в мире и за его пределами есть вещи, которых мы не понимаем и, вероятно, никогда не поймем. Я знаю, что Вселенная обширна и равнодушна к нам. Что человеческая жизнь напрасна и изначально не имеет никакого смысла в глобальных масштабах пространства и времени. Я знаю, что условия, необходимые для нашего существования, возникли в результате случайности и спонтанной ошибки округления в обычно непригодной и враждебной для жизни Пустоте. И я знаю, что мы — лишь мелкая, незначительная крупица грязи, покрывающей дрейфующий в космосе шарообразный кусок расплавленного железа весом в шесть секстиллионов тонн, который будет неизбежно поглощен черной дырой через определенный, но до такой степени широкий отрезок времени, что его невозможно вообразить, не прибегнув к холодным безупречным линиям и цифрам чистой математики. Я знаю все это и больше. Я ученый, это наша работа — понимать такие вещи. Столкновение с физическим проявлением необъятной неизвестности — не повод для экзистенциального кризиса. Это, напротив, еще сильнее напоминает мне о том, что действительно важно.

— И-и… что же это? — спрашивает Сесил завороженно, так как чувствует, что должен спросить.

— Ты, — отвечает Карлос, теснее прижав его к себе. — Ты и я, и яркая искра любви, радости и заботы, которую мы дарим друг другу. Дарим нашим семьям, друзьям, всем, кого мы знаем. Проблески света в кромешной темноте. И в этом нет ничего ужасного. Я не понимаю, как можно так считать.

— Карлос… — выдыхает Сесил. Затем разворачивается и заключает его лицо в ладони, кончиками пальцев поглаживая подернутые преждевременной сединой волосы на висках.

А потом они целуются, и все идеально. Настолько идеально, что Сесил в одночасье понимает, что это мгновение — это бесконечное мгновение — и есть то самое квантовое эхо, которое он ощутил, впервые увидев Карлоса. Отчасти он увидел его таким, каким он стоит перед ним сейчас: с идеальными, взъерошенными после сна волосами, в белом халате, чем-то напоминающем лабораторный. С мучительным одиночеством в глазах, неизбежно сопутствующим научному призванию, и теплом взаимной близости. Любви.

Да, это именно то мгновение. Сесил видит его каждым глазом, чувствует, как оно курсирует по венам и проникает во все конечности до единой. Просачивается в каждое темное измерение, заполняя пробелы и пустоты.

Позднее он найдет их фотографию на Фейсбуке — мутное изображение с Инстаграма, сделанное кем-то через окно на другой стороне улицы. Пост получит много лайков.

Наконец поцелуй завершается. По крайней мере, в этом измерении.

— Вау, — произносит Карлос, моргая. — Интересно.

Сесил улыбается, прикусив губу.
— Пусть это будет авансом? За то, что я процитирую тебя в эфире.

Карлос смеется.
— Тогда будем считать, что это был щедрый гонорар, — отвечает он и потом добавляет, — кстати, ты не голоден? Я очень. Пожалуй, приготовлю вафли.

— Вафли, — повторяет Сесил. — Да. Вафли — это здорово.

— Здорово. Идем.

Рука об руку они заходят обратно в дом. Вафли получаются очень вкусными.



VIII

Дорогие слушатели, полагаю, многие из вас к этому моменту уже знают, что последние несколько недель у нас в городе гостил один человек. Джо Гайлз… старый знакомый всеми нами любимого идеального ученого Карлоса. Неотразимого Карлоса, которому, к слову, удаются самые божественные вафли, какие я когда-либо пробовал. Как бы то ни было, вышеупомянутый Джо Гайлз, как мне доподлинно известно, не посчитал нужным освоить науку мирных завтраков и не далее как сегодня утром был вывезен из города компетентными медицинскими сотрудниками Найт Вейла на машине Скорой Помощи прямиком с подъездной дорожки моего дома.

Мистер Гайлз, по всей видимости, пережил нервный срыв, лицом к лицу столкнувшись с парализующим рассудок ужасом собственного бессмысленного, лишенного любви существования в извечно безучастной к бренным страстям Вселенной. Думаю, нам всем знакомо это чувство, слушатели. Поэтому давайте вместе пожелаем Джо скорейшего выздоровления в лечебном заведении, находящемся очень, очень далеко от нашего тихого безобидного городка.

Поправляйся, Джо. Поправляйся и не возвращайся. Никогда. И помни, что если все же решишь вернуться, тысяча наших глаз будет наблюдать за тобой. Неусыпно.

Впрочем, дорогие слушатели, все это — не более чем вступление к тому, чем я действительно жажду сегодня с вами поделиться. Я хочу поведать вам о том, что Карлос — Карлос! — сказал мне сегодня утром, когда мы стояли около нашего небольшого уютного дома и наблюдали, как исполняют свой безумный танец голубые и красные огоньки Скорой Помощи, мелькая в белых изгородях соседних домов.

Он произнес эти слова, слушатели, и… я не против признаться вам наперед. Он произнес их, а я их услышал.

И я влюбился.

Мгновенно.

***

ДАЛЕЕ:
Мини
Драбблы

@темы: переводы, фанфикшн

---

ФБ 2014: МИНИ (переводы Maria DeLarge)

[~Maria DeLarge~]

Хтоничные котики в конце каждого мини были просто очаровательны,
поэтому копирую сюда)) надеюсь, командные артеры не будут возражать)

МИНИ:

Название: Дьявол заставил меня это сделать
Переводчик:  ~Maria DeLarge~
Бета: grievouss, Котик, Rose Murderer
Оригинал: «The Devil Made Me Do It» by InitialA, запрос отправлен
Размер: мини, 1435 слов в оригинале / 1 133 слова в переводе
Пейринг/Персонажи: Карлос, Карлос/Сесил
Категория: джен, слэш фоном
Жанр: флафф, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: У Сесила пропал голос. Карлос выходит в эфир вместо него.

Добрый вечер, Найт-Вейл.

(Нет, Сесил, я не собираюсь читать одно из твоих цветистых вступлений. Если ты так хотел сегодня выступить, надо было прислушаться ко мне и не трогать крем от загара).

Начнем с новостей. Как, я уверен, все уже в курсе, многие в городе онемели по причине химической мутации клеток, обнаруженных в креме от загара, который на прошлой неделе раздавали в Главном Госпитале Найт-Вейла в целях рекламы продуктов по уходу за кожей. Без паники, мы с коллегами делаем все возможное, чтобы исправить положение. В данный момент я не работаю над решением проблемы только потому, что сыворотка обрабатывается на центрифуге, и это займет некоторое время, а наблюдать за процессом сложа руки довольно скучно. Поскольку Сесил также подвергся аллергической немоте, он притащил меня на станцию, чтобы я заменил его в эфире.

Эм. Кажется, я не должен был вам этого говорить. По-видимому… я должен был предстать героем и во всеуслышание провозгласить, что ваша судьба отныне в моих руках, а также горячо заверить вас, что я в полной мере осознаю возложенную на меня ответственность?..

(Сесил, ну, это же смешно, я хоть раз не осознавал свою ответственность за что-нибудь? И героизм — это не по моей части, сам знаешь.)

Но во всем есть свои плюсы. К примеру, мы в научном сообществе Найт-Вейла решили воспользоваться ситуацией и изучить влияние шумового загрязнения на местную флору и фауну. Как ни странно, скорость роста местной флоры значительно возросла в отсутствие голосовых шумов поблизости. По идее, все должно быть с точностью до наоборот. Не то чтобы, побеседовав со своим домашним растением, вы поспособствуете его росту, но ему определенно поспособствует углекислый газ, высвобождающийся при этом из ваших легких. Хотя о чем это я, вы и так об этом знали, это элементарные основы биологии. Как бы там ни было, полученные данные наводят на интересные мысли и вызывают множество вопросов о том, что именно растет в Найт-Вейле. Придется пригласить специалиста по пустынной растительности, если мы не сможем разобраться… самостоятельно…

Слушатели, мне искренне жаль, но я не могу понять, о чем Сесил сейчас выразительно мне жестикулирует. Извиняюсь, если это что-то важное. В любом случае, пожалуй, продолжу.

Поступили новые сведения о старой дубовой двери, неподвижно висящей в воздухе посреди кустарниковой пустоши: по словам Джона Питерса, с неё исчез замок. Он говорит, что заподозрил бы местных хулиганов, но на гладкой деревянной поверхности не осталось никаких следов. Будто там изначально не было замка. Любопытно, надо будет послать кого-нибудь из интернов обследовать окрестности. Возможно, предмет совершил некий квантовый скачок, и дверь, которую видит мистер Питерс, на самом деле дверь из прошлого…

(Сесил, нет, я не буду каждый раз спрашивать «ну, знаете, фермер?», упомянув мистера Питерса. Это неуместно и уже давно не смешно.)

О, а вот и хорошая новость. Джоэль Айзенберг благополучно оправился от приступа горловых пауков. Отлично, мне не терпится узнать его мнение по поводу прошлогодней атаки птеранодона. От всей души поздравляю и благодарю медицинских работников Найт-Вейла за их неутомимые усилия по восстановлению гортани доктора Айзенберга.

Так… по трафику пока ничего особенного. (Поверить не могу, что говорю это о гигантском пылающем обруче для езды с препятствиями и лежачем полицейском в форме валуна на старой автостраде.) В преддверии выходных не забывайте о том, что сотрудники Тайной Полиции Шерифа будут задерживать всех, кого уличат в употреблении наркотиков или алкоголя. Не только тех, кто за рулем, а в целом всех без исключения. Кроме того, горожанам, использующим велосипед в качестве основного средства передвижения, пора проверить свои скворечники на предмет уведомлений о новом велосипедном налоге. (С каких это пор налоговые извещения у нас оставляют в скворечниках? Сесил, и не смотри на меня так, ты ни разу об этом не упомянул! Неудивительно, что на меня косятся продавцы на рынке. Я, наверно, задолжал по какому-нибудь банановому налогу.)

Хм, городской календарь на этой неделе прямо-таки полон событий. Кроме завтрашнего вечера. Караоке в «Плэй Боле» отменяется на неопределенный срок до особого распоряжения. Да, нам очень жаль, что так вышло, мы всеми силами пытаемся найти противоядие. Эм, в пятницу в кафе-мороженом «Белые Пески» намечается вечер суши. Прихватите с собой палочки и здоровую тягу к приключениям. Суббота и воскресенье полностью уйдут на строительство защитных укреплений в рамках подготовки к празднику в понедельник. Ах, да, на воскресенье также запланирован общественный субботник. Бумажный мусор в синие мешки, пластиковый — в прозрачные, темные магические артефакты — в красные мешки, их доставили к каждому порогу на прошлой неделе.

Так, Сесил только что передал мне текст передовицы. Посмотрим…

(Ты с ума сошел, я не буду читать это вслух!)

(Даже не думай, я не прочту это в эфире! Это непрофессионально и к тому же слишком личное!)

Леди, джентльмены и не относящиеся ни к тем, ни к другим, на сегодня передовая статья отменяется. Вместо этого дадим слово нашим спонсорам.

«Поздравляем! Вы выиграли новую машину! Нечто подобное мы бы с радостью сообщили вам, если бы розыгрыши призов разрешалось проводить в какой-либо из дней недели. Но, раз уж мы привлекли ваше внимание, загляните на «Автостоянку» и обзаведитесь новенькими колесами! И на сей раз вам придется заплатить.»

К другим новостям. В следующий четверг вечером состоится ежегодное сольное выступление «Танцевальной студии Маленьких Принцесс Шерил». Малышки собираются исполнить «Жизель», и я желаю им в этом начинании всего наилучшего. Напоминание для родителей: фотографировать со вспышкой строго воспрещено, а снимать на видео разрешается исключительно с помощью Sony NXCAMs (компания в недавнем времени заключила с нами контракт, дающий им право монополии на видеорынке Найт-Вейла).

(Сесил, нет, я не буду зачитывать передовицу.)

Честно, ребята, я бы рассказал вам о спортивных новостях, если бы хоть что-нибудь понимал в спорте. Там, откуда я родом, в футбол играют немного по-другому. К тому же местные качки вечно впечатывали меня в шкафчик в школьные годы, поэтому я намеренно игнорировал то, чем они занимались. А если кому-то интересно, почему я просто не зачитываю сводку с листа, то спортивный репортаж у меня в руках выглядит не столько как репортаж, сколько как кучка движущихся по бумаге крестиков и ноликов, которые схематично проигрывают мне матч, чтобы я мог его обозревать и комментировать. О, смотрите-ка, несколько ноликов навалилось на один из крестиков. Если кто-нибудь понял, что это означает — вот вам, пожалуйста. Новости спорта!

А теперь о погоде.

(…)

Что ж, дорогие все, извиняюсь, что в этот раз получилось так коротко. Один из стажеров — Дейл? Стив? Брюс? Почему вы не носите бейджики с именами? — передал мне записку, где сказано, что по расписанию у меня остается двенадцать минут и без передовицы их нечем будет заполнить. (Нет, Сесил, у нас нет передовицы!). А, согласно другой записке, Сесил обычно тратит добрых пять минут, пускаясь в романтические рассуждения о каком-то аспекте новостей, который его особенно заинтересовал … или же обо мне. Эм. Ну что ж, это… это…Я, эм… Кхм. (Прекрати так на меня смотреть.

Я не краснею, сам ты краснеешь, отстань!)

Кхм. Слушатели, возможно, вас это удивит… или же, наоборот, совсем не удивит, но я не всегда слушаю эту передачу. Иногда я занят каким-нибудь проектом и забываю включить радио или же просто нуждаюсь в тишине после долгого шумного дня. Или дела в целом идут не очень хорошо, и я просто не хочу, чтобы….

О нет. Не смотри на меня такими глазами. Дело не в тебе, Сесил! Просто бывают дни, когда всем вокруг что-то от меня нужно, и мне невыносима мысль, что кто-то еще будет говорить мне под руку. Не то чтобы ты говоришь мне под руку… чаще всего наоборот, твой голос сливается с моими мыслями. Иногда я не столько задумываюсь о том, что ты говоришь, сколько… позволяю твоему голосу стать частью себя.

Поэтому, когда день не задался, я не хочу, чтобы ты становился его частью. Во время твоей передачи я все еще на работе, и плохой день не заканчивается, пока я не уйду домой. А потом, когда (если) мы видимся вечером, этот день перестает быть плохим, понимаешь? Так что дело не в том, что я иногда не хочу тебя слушать, а в том, что мне…. важно отделять личную жизнь от работы. Понимаешь, о чем я?

(Карлос! Это самое трогательное, что ты когда-либо мне говорил! Мне все-таки не нужно было писать эту поэму в передовицу!

Ох… нет…)

СЕСИЛ! Ты мог говорить с самого начала?!

(Ну, эм… да. Но, знаешь, я очень внимательно тебя слушаю, и не хотел перебивать.)

Сесил, ей-богу… Слушатели, прошу нас извинить. Некоторые предпочитают выяснять отношения в приватной обстановке. Доброй ночи.

***

Название: Чистилище
Переводчик:  ~Maria DeLarge~
Бета: grievouss, Котик, Rose Murderer
Оригинал: «Purgatory» by Psilent (HereThereBeFic), разрешение получено
Размер: 2 168 слов в оригинале/ 2 017 в переводе (скачать)
Пейринг/Персонажи: Карлос, Сесил (упоминается)
Категория: джен, слэш фоном
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Карлосу не раз приходило в голову, что он на самом деле может быть мёртв.

Карлосу не раз приходило в голову, что он на самом деле может быть мёртв.

На каком-то этапе он даже сел и внимательно обдумал эту гипотезу, пытаясь понять: если он действительно умер, то куда попал – в Рай или в Ад?».

С одной стороны, ответ напрашивался сам собой. Место, где загадочные, пугающие звуки доносятся из собачьего парка — мертвой зоны, куда не только строго воспрещено заходить, но и подходить близко и даже вспоминать о её существовании. Место, где солнце восходит и заходит, когда ему вздумается. Где в небе прямо над вывеской «Арби» мерцают непонятные огни без какого-либо видимого источника, которые к тому же меняют цвет каждый раз, когда от них отворачиваешься или моргаешь, а до сознания данный факт доходит отнюдь не сразу, а только через некоторое время. В какой-то момент просто понимаешь, что цвет огней изменился, например, на синий, причем уже довольно давно — около трех часов назад, — а может, и раньше, и весь этот промежут…

Одним словом, судя по всему вышеперечисленному и многому другому, этот город вряд ли показался бы кому-нибудь Раем.

Разве что ученому. Измотанному от скуки ученому. Ученому, чье неумное стремление к новым горизонтам в сфере своей специализации ввиду относительного недостатка финансирования и головокружительных открытий (а также стоящих предметов для исследования, на которые выделяется бюджет) побуждало его большую часть времени весьма правдоподобно изображать взмыленную гончую — из тех, что носятся вокруг деревянного столба на коротком поводке, периодически задыхаясь, как только поводок наматывается до упора.

И тут в его жизни внезапно появился Найт-Вейл. На удивление внезапно. Настолько внезапно, что еще до того, как он рассмотрел всерьёз теорию о «загробной жизни» (и даже назвал это «теорией»), Карлоса навязчиво преследовала мысль о том, что… может, он вовсе не заснул тогда, несколько недель назад, за своим кухонным столом, измученный отчаянной безысходностью и тщетностью попыток что-то изменить. Может, научные руководители не разбудили его неожиданным телефонным звонком через пару часов, и на следующей же неделе он не укатил сломя голову в пустыню. Может быть, на него обрушился бетонный потолок. Может, он заснул, не выключив плиту, и сгорел заживо вместе с домом. Может, в полусонном ступоре он нацарапал на листке бумаги слово, отдаленно напоминающее название какого-то города, затем за считанные минуты ему привиделась целая неделя напряженного поиска сотрудников-добровольцев и сборов оборудования, и в ту же ночь он на полной скорости съехал в кювет.

Конечно, в Найт-Вейле он бы никогда не соскучился. Скука здесь была эмоцией, откровенно говоря, опасной и скорее всего незаконной. Как и большинство других вещей в зависимости от дня недели, а также того, на каком языке и у кого о них спрашивать.

Чуть более осознанно он задумался об этой версии, когда начали умирать его коллеги по проекту. Один за другим, а потом и по двое, по трое, по пятеро они падали жертвами Найт-Вейла и его опасностей. Все, кроме него. И тогда он мельком предположил — поначалу не всерьез, разумеется, так как ни за что не позволил бы себе удаляться от здравого смысла в дебри паранойи, — что причина была проще. Может быть, никого из них не было рядом с ним с самого начала.

Где-то после шестого или седьмого «несчастного случая» он стал замечать, как медленно тикают настенные часы в лаборатории. После тринадцатого перестал внушать себе, что ему показалось.

Через несколько месяцев после приезда и установки их базы последний оставшийся участник его группы… Она упорно отказывалась возвращаться домой и согласилась бы поехать, только если бы он поехал вместе с ней, поскольку относилась к работе с той же одержимостью. Разве что чуть меньше мучилась от скуки перед тем, как началось все это безумие, да и то, вероятно, только потому, что была чуть моложе…

… пару месяцев спустя, она — Аделия, храбрая Аделия — утонула в озере, материализовавшемся прямо под ней и вокруг неё, когда она переходила автостоянку у ювелирного магазина. Который соткался на том месте из воздуха за пару часов.

В ту ночь Карлос некоторое время сидел на кухне, бездумно уставившись в стену. А потом взял листок бумаги и начал составлять список факторов, указывающих на то, в каком из двух отделений загробной жизни он был заперт.

Он никогда не был особенно религиозным человеком, поэтому список вышел не таким полным, каким, возможно, мог бы быть. Если уж начистоту, то у него, по сути, получился перечень духовных плюсов и минусов. «Хорошо» и «плохо».

(Поначалу он не включил туда Сесила.

Не знал, в какую колонку его занести.)

Никакое тиканье на этот раз его не отвлекало. Свои настенные часы Карлос разобрал еще несколько месяцев назад и обнаружил, что они заполнены в основном песком и конфетами его самого нелюбимого сорта.

Их содержимое в буквальном смысле отличалось от содержимого любых других механизмов, какие он здесь разбирал. Это волновало и вместе с тем захватывало его ровно до того момента, пока он не упомянул о своем открытии Сесилу в течение одной из их долгих… и незаметно участившихся бесед. Сесил лучезарно ему улыбнулся и сообщил, что безумно рад, что Карлосу понравился его подарок. Хотя, конечно, он не ожидал, что курьер из службы доставки будет так любезен и заменит старые часы на новые прямо на стене, но ведь от этого сюрприз вышел еще приятнее, не правда ли?

Как выяснилось, узнав, что Карлос очень расстроен тем, как часы работали — вернее не работали — в Найт-Вейле (но даже не подозревая, что этот факт обычно расстроил бы кого угодно), Сесил попытался изучить, как «по-настоящему» выглядит внутреннее строение часов.

(Они тогда разговаривали по телефону, но у Карлоса возникло стойкое ощущение, что Сесил либо жестом взял это наречие в кавычки, либо по привычке поставил их интонационно.)

Свое исследование он проводил в местной библиотеке, что объясняло наличие песка и конфет. Вроде как. Вероятно. Карлос старался об этом не думать.

А три огромных, бесполезных, ржавых шестеренки и с десяток крошечных деталей, которые обнаружились в песке, хотя бы указывали на какую-то логику.

Карлос испытывал по этому поводу смешанные чувства: он был искренне тронут поступком Сесила, но возмущен тем, что кто-то в его отсутствие пробрался к нему в квартиру. Впрочем, к тому времени он уже прекрасно понимал, что возмущением здесь ничего не добьешься.

В кухне было темно. И тихо. Аделия была мертва. Предположительно. Пропала без вести и больше не вернется — определенно. Он сидел один в помещении, предназначенном для совместного проживания группы людей и, оглядываясь, с внезапной остротой понимал, как и где, и когда все личные вещи, заметки и оборудование, оставшееся после его коллег, стали загромождать пространство, некогда принадлежавшее им самим. Он подумал о том, как скоро ему придется убрать вещи Аделии. О том, как скоро сюда пришлют новую экспедицию. И как долго продержатся они.

Карлос сидел один в темноте, в полной тишине, и неразборчивым почерком нарушал закон, составляя список, который и сам-то затруднялся прочесть. А в это время где-то в этом же проклятом городе жил некто, кому он был небезразличен. Некто, кому, возможно — скорее всего — было бы не все равно, если бы его поймали.

(Он вздохнул с чувством, будто исторгает из легких больше воздуха, чем они физически могут вмещать, и крупными неровными буквами написал имя Сесила посередине листка.)

***

Карлос так и не пришел ни к каким конкретным выводам ни в ту ночь, ни после, и порой это его беспокоит, если он позволяет себе задуматься. Что делает не так часто. У него есть работа.

(Иногда он не совсем понимает, для кого теперь работает. Любые контакты с тем, что постепенно начинает казаться ему «внешним миром», в последнее время случаются все реже и будто через помехи.)

Его мнение часто радикально меняется, что непривычно, так как рассудок никогда не проворачивал с ним подобных фокусов до приезда в Найт-Вейл. И он не знает, как его контролировать. Если бы знал, то, может быть, раз и навсегда принял бы твердое решение учитывать факт собственной смертности, даже если ему кажется, что этот вопрос уже не актуален.

Он чувствует себя достаточно смертным, когда сидит в кругу каменной соли, отчаянно печатает на ноутбуке отчет об открытиях за день и усердно переносит туда заметки с телефона, поскольку когда его в прошлый раз застали за публичным конспектированием событий, то строго проинформировали о том, что предупреждения в Найт-Вейле не выдаются и ему очень повезло, что у него отсутствует тот внутренний орган, который обычно вырезается в наказание за нарушение запрета на использование ручек и карандашей.

Он чувствует свою смертность, глядя на горку из песка, старых часовых деталей и мармеладного драже, от которой почему-то все еще не избавился.

Когда он смотрит в ночное небо и обдумывает, каким образом временной диссонанс может влиять на то, как он видит отсюда звезды; когда осознает, что в масштабах Вселенной представляет собой маленького, напуганного карапуза, который заполз в абсолютно незнакомую комнату и растерялся, не зная, как переварить происходящее; когда смотрит вдаль, в пустыню, бесконечно, жадно простирающуюся во все стороны… да, в такие минуты он чувствует свою смертность. Ощущает её сквозь немой шок, с каким люди интуитивно знают о недавней внезапной смерти близкого им человека. Уверен в ней на фундаментальном уровне, как в некой ужасающей, не требующей доказательств аксиоме. И как только это знание пересиливает шок, его переутомленный, гиперчувствительный инстинкт самосохранения приходит в действие, и большой красный сигнал тревоги начинает надрываться у него в голове, заглушая все прочие мысли паническим беги отсюда беги беги беги беги беги бегибегибегибеги…

Но это лишь отдельные моменты. Такое состояние ему непривычно. Напротив, за прошедшее время он, так или иначе, привык не знать, жив он или мертв.

И все чаще и чаще в последние месяцы, чудом выходя невредимым из безнадежных и все более абсурдных ситуаций, он привычно отвечает на этот вопрос (если позволит себе его задать): «скорее всего, нет».

Поэтому он идет на глупые поступки. И только потом осознает их глупость. Потом, когда держит истекающую кровью руку над кухонной раковиной, чтобы проверить, понадобится ли накладывать швы. Потом, когда просыпается в холодном поту и хватает ртом воздух с мыслью, что, если бы опоздал на секунду, поставил ногу чуть левее…

Он ведет себя глупо. И позже понимает, насколько глупо. И каждый раз говорит себе, что больше так не поступит.

Но никто вокруг ничего не замечает, никому нет дела, и ему все труднее и труднее выступать собственным голосом разума.

И вот однажды он приходит в сознание в боулинг-клубе, побитый и израненный, лабораторный халат пропитан кровью, и у него в голове, как на заевшей пластинке, вертится лишь один вопрос, так как он пока не в состоянии подумать ни о чем более продуктивном: «Серьёзно? Умереть вот так? Умереть вот так…. Даже в Найт-Вейле, умереть вот так?! ...».

Карлос приподнимается, оглядывая горожан, столпившихся у очередного мертвого тела, и неожиданно замечает, что приемник на барной стойке включен на полную громкость, и этот странный парень на радио, который проигрывал в эфире его голосовую почту и, пригласив его в очень престижный по меркам Найт-Вейла ресторан, весь вечер ослепительно ему улыбался, пока он бубнил что-то про невероятную сейсмическую активность; этот cтранный парень, который смастерил для него часы, чуть менее непохожие на нормальные часы, чем все остальные в этом городе…

Сейчас, пока Карлос сидит на полу в боулинг-клубе, морщась от пульсирующей головной боли и сумасшедшего сердцебиения, пока пытается вспомнить, как дышать, ведущий на радио плачет о нем.

Сесил скорбит, и, поскольку Карлос все еще не способен на собственные внятные умозаключения, пустота в его сознании заполняется звуками этой скорби.

Перерыв на заранее записанное сообщение выводит его из ступора, и первой осознанной мыслью, которая его посещает — первой мыслью, просочившейся сквозь водоворот бессмысленного «воттакумеретьвоттакумеретьвоттакумереть», оказывается рассеянное «надеюсь, я не пропустил прогноз погоды».

У него гудит в висках. Сообщение заканчивается. Сесил снова в эфире и говорит по-особому восторженно, как свойственно только ему. Поначалу Карлос находил этот тон трогательным, потом настораживающим, а потом настораживающе-трогательным.

Медленно и осторожно он поднимается на ноги.

Толпа понемногу рассеивается. Горожане проходят мимо, иногда оглядываясь, но никто не останавливается. Вокруг него начинаются и заканчиваются разговоры, он улавливает обрывки фраз между приливами головокружения. Желудок бунтует, боль в голове немного унимается, и с отстраненной тревогой Карлос понимает, что уже так привык к запаху крови, что почти его не замечает.

Но все невнятные посторонние шумы перекрывает радио. Голос Сесила ясно звучит у него в голове, и, когда он, запинаясь, выходит на улицу, земля под ногами впервые за последние месяцы кажется ему устойчивой. (В переносном смысле. Физически — черт его знает со здешней сейсмической активностью.)

Он жив. И кого-то в мире это делает счастливым.

***

Название: Звезды вместо пустоты
Переводчик:  ~Maria DeLarge~
Бета: grievouss, Котик, Rose Murderer
Оригинал: «Stars Over Void» by Themistoklis, разрешение получено
Размер: мини, 1 181 слово в оригинале / 1 132 слова в переводе (скачать)
Пейринг/Персонажи: Тамика Флинн, НМП (менеджер по кадрам)
Категория: джен
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: PG
Краткое содержание: В первый рабочий день на станции Тамику уведомляют о том, что коэффициент выживаемости стажеров Радио Общины Найт-Вейла крайне низок.

В первый рабочий день на станции Тамику уведомляют о том, что коэффициент выживания стажеров Радио Общины Найт-Вейла крайне низок.

Передав ей стопку аккуратно сложенных и (сомнительно) пуленепробиваемых красных рубашек, менеджер по кадрам переходит к вопросу об уровне смертности. По его словам, если она выживет, то непременно получит стабильную работу. Проблема лишь в том, что за прошедшие годы пройти испытательный срок удалось очень немногим.

Кадровик смотрит ей прямо в глаза, объясняя политику станции в случае смерти стажера. Тамика не знает, как реагировать. Довольно трудно как следует встретиться взглядом с собеседником, у которого в каждом глазном яблоке по два зрачка. Но менеджер Гленн хотя бы не смотрит одновременно в разных направлениях. И сейчас все четыре черных точки сосредоточены на ней. Прекрасно. Пусть слушает как можно внимательнее.

— Я выживу, — отчеканивает Тамика.

Все зрачки опускаются как по команде, прерывая зрительный контакт.
— Разумеется, процент успешных попыток… имеет место быть.

— Я выживу, — повторяет Тамика. Нетерпение вибрирует у неё в груди. Она никогда бы не подписалась на эту работу, если бы не была абсолютно уверена, что справится с поставленной задачей. Если радиостанция и наймет кого-то в этом году, то это будет она.

И те стажеры, которых ей удастся протащить вместе с собой через испытательный срок.

— Позитивный настрой — первый шаг к успеху, — зрачки Гленна дергаются с места на место, останавливаясь на чем угодно, кроме Тамики.

Они одни на станции. Вокруг слишком тихо. На волнах, наверняка, что-нибудь играет, но Тамика не в курсе, что сегодня по расписанию. Вероятно, повтор прошлогодней песни цикад с восточного побережья или мучительный стон, вроде того, который обычно издает недотепа, вспомнив, что оставил свой кофе на капоте машины.

Тамика сыта по горло этими неловкими паузами. Она кладет стопку рубашек на стол, достав одну, натягивает её поверх платья, а потом прикалывает бейджик со своим именем на грудь.
— Ровно?

Гленн кивает и возобновляет инструктаж:
— Вам нужно заполнить кое-какие бумаги, — он откашливается. — По поводу церемонии, когда… эм, когда вы нас покинете. Какую урну для праха вы бы предпочли и прочее.

Он передает ей еще одну стопку — на этот раз бумаг — и Тамика неосознанно стискивает зубы. Люди, умудряющиеся внимательно слушать собеседника и при этом не улавливать смысл всегда её особенно раздражали.

Затем Глен оставляет её одну в офисе заполнять бланки маленькой кисточкой, которой она подписывала другие документы. Тамика присаживается и поправляет рубашку. Ткань тяжелая и жесткая. Им никогда не выдавали пуленепробиваемые жилеты в школе, так что она далеко не специалист по кевлару. Тем не менее, немного странно, что Управление Станцией не заказывает ничего надежнее, чем этот материал, способный выдержать разве что выстрел дробью с расстояния.

Но это тоже поправимо. У Тамики есть карманные деньги и запасной пистолет, который она припрятала, когда им выдавали новые в начале учебного года. Можно его продать и тогда в сумме наличных хватит на собственную защитную экипировку.

В графе, где нужно по желанию указать похоронную молитву, она выводит строки на Видоизмененном Шумерском, которые выучила на первом курсе, перед тем как перейти на Странный Испанский:

Ul Erumma Ana Harrani Sa Alaktasa La Tarat
Abatu ina tahazu lalartu, utuk xul, ma idimmu
Ninmulmulla, kanpa annu sinnis wardatu!
Cacama! Cacama!

Что в переводе (приблизительно) звучит как:

Я не изберу дорогу, что сделает меня своим заложником.
Я поборю в битве бестелесных фантомов, злых духов, демонов.
Дева Бесчисленных Звезд, помни об этой молодой женщине.
Аминь! Аминь!

После чего она улыбается и откладывает кисточку в сторону. Несмотря на процентное соотношение и невозможность отделить одно от другого, Тамика всегда предпочитала звезды пустоте.

***

В третий день работы на станции она посещает свои первые похороны.

Тамика никогда не встречала этого стажера. Мальчик работал по ночам. Он был на год младше неё, родители уговорили его перескочить один класс, но она все равно не помнит, чтобы хоть раз видела его на занятиях. Стоя поодаль, пока служащие снимают плитку с пола, она заставляет себя смотреть на фото, висящее на стене.

Это не школьное фото. И не фото со странички на Фейсбуке. Что неожиданно. Родственники решили увековечить его память совместным портретом, где собрались около станции. Его родители, старшая сестра, младшие братья и он сбоку. Ослепительно улыбаются, все до единого. Улыбки сверкают, как лед на солнце.

Тамика не сводит глаз с портрета на протяжении всей церемонии. Она не сводит с него глаз, когда они опускают урну в отведенный сектор в полу. Она смотрит на него, когда родственники зачитывают молитвы, указанные мальчиком в бланке в его первый рабочий день.

Она стискивает зубы.

В конце церемонии, как того требует традиция, Тамика встает в очередь. Как только подходит время, она кладет ладонь на плитку, под которой покоится прах стажера, и шепотом трижды повторяет его имя: Джозеф, Джозеф, Джозеф.

***

— Гленн, — она догоняет менеджера, пока он не скрылся за дверью.

Тот оборачивается и…. Ну да, она и сама не знала, что ожидала увидеть. Определенно не четыре расширенных вдвое зрачка. В пунш точно не подливали алкоголь, но, пожалуй, Гленн мог принести и свой.

Кадровик глубоко вдыхает и закусывает губу.
— Вы что-то хотели, стажер Тамика?

Это очень официальное обращение, хотя, строго говоря, она сейчас не на службе. Тамика выпрямляется и борется с желанием достать свой бейджик из кармана. Формально ей не полагается его носить, когда она не на службе.

— Мне нужен список стажеров.

Гленн мотает головой.
— Они все там, на стене, — он рассеянно машет рукой в сторону комнаты отдыха. — Или выгравированы на полу.

Это что-то новое.
— Правда?

— Надписи не разглядеть без увеличительного стекла, но они на месте. — Он начинает отворачиваться, но Тамика выходит в дверь бок о бок с ним, стараясь больше не отвлекаться от темы.

— Мне нужен список живых стажеров. Тех, которые здесь работают.

Гленн хмуро косится на неё. Что смотрится очень странно, поскольку в этот момент его зрачки сливаются и почти до конца заполняют радужку чернотой.
— Со временем вы со всеми познакомитесь лично.

Нет, не то.

— Я хочу знать имена до того как их похоронят.

Гленн не понимает, о чем она говорит, но, опять же, он на пять лет старше её. И в тот год уже не подходил по возрасту, его не забирали на принудительное участие в «Программе летнего чтения». Ему не понять.

Он не осознает, что нужно сражаться за каждого. Невозможно выстоять в одиночку против теней и клыков, появляющихся там, где массивным челюстям физически не место.

Тамика знает.

Позже она запоминает имена всех стажеров в своей группе. К тому времени, когда её примут на работу, она позаботится о том, чтобы даже Управление Станцией понимало, что с нынешним коэффицентом выживаемости персонала нельзя мириться.

Не для этого она здесь.

***

ДАЛЕЕ:
Миди
Драбблы

@темы: переводы, фанфикшн

---

ФБ 2014: ДРАББЛЫ (переводы Maria DeLarge)

[~Maria DeLarge~]

Фики с ФБ почтой России 6 декабря
энивей, Тини, спасибо тебе большое за деанон

ДРАББЛЫ:

Название: Кровавый камень
Переводчик:  ~Maria DeLarge~
Бета: grievouss, Котик, Rose Murderer
Оригинал: «Heliotrope» by onateabreak, разрешение запрошено
Размер: драббл, 911 слов в оригинале /780 в переводе
Пейринг/Персонажи: Найт Вейл и его Голос
Категория: джен
Жанр: сюр
Рейтинг: G

Воздушные змеи реют высоко на незримых нитях черной магии в нашей обожаемой пустыне. Нам не нужны крылья, чтобы взлететь. Нам только кажется, что они нужны. Но летать мы умели с самого начала.

Добро пожаловать в Найт Вейл.

Десять часов вечера. В одном из забытых далеких уголков пустыни, нестареющий и проникновенно звучный голос льется в ночную тишину как ласковый призыв. Найт Вейл выстраивает себя из каменистой песчаной земли, начиная с одинокой вытянутой радиовышки, прожектор на вершине которой неизменно мигает красным. Следом возникает радиостанция, только вот… Голос транслировался задолго до этого.

А теперь перейдем к новостям.

По мере того как спокойным, умиротворяющим тоном ведущий освещает события, происходящие в городе, здания монолитами вырастают из недр пустынной земли. Люди, или, по крайней мере, существа, смутно напоминающие таковых, как ни в чем не бывало, выступают из пространственных воронок, распарывающих стены наискосок. Они стары, как мир и давно знакомы Найт Вейлу, но вместе с тем юны, будто родились заново. Важно лишь то, что они реальны или реальны хотя бы отчасти, и Найт Вейл любил их целую вечность. У большинства нет болевых рецепторов, что станет для них настоящим благом в грядущие дни болезненного существования. Семьи, состоящие из взрослых, детей и законодательно одобренных питомцев, вроде электрических скатов, обустраивают свои домашние очаги в зданиях, пустовавших еще секунды назад. Часы материализуются на стенах и тут же перестают работать, наполняясь металлической стружкой.

Коротко о трафике.

Даже если в Найт Вейле до этого момента не было ни шоссе, ни машин, никто не решается возразить. На окраине жилого района послушно выстраивается автостоянка. Найт Вейл наскоро устилается пыльными улицами и паутиной дорог. В пустыне за чертой города появляется заброшенная карусель, стоящая сама по себе, в нескольких метрах слева от главного шоссе.

Дадим слово нашим спонсорам.

Предприятия и рестораны с нежным мерцанием проступают из воздуха в отведенных им
местах. Закусочная «Арби» красуется там, где только что рос лишь неказистый узловатый кактус. Боулинг-клуб «Цветок пустыни» обретает форму с уже включенным в ожидании клиентов освещением и неосязаемым рабочим оборудованием. Библиотеки в одночасье наводняются хищными бешеными библиотекарями, рыскающими между книжных стеллажей с острыми когтями и прочими угрожающими частями тела наготове.

Играющие радиоприемники непринужденно выскальзывают из небытия прямиком на каждый прилавок и подоконник.

Новый «Сабвей» обустроен в монолитном свинцовом обелиске неподалеку от центра нашего уютного тихого городка. В окнах не наблюдается стекол, а в дверных проемах дверей. «Сабвей: ешьте только свежее».

… а теперь о погоде.

Прогноз обещает небосклон разных оттенков коричневого, минимальную облачность и палящее солнце. В течение дня будет достаточно жарко, чтобы поджаривать птиц, мелких грызунов и ящериц, а также испарять воображаемую воду в любых количествах из открытых резервуаров. Для защиты от ультрафиолета жителей Найт Вейла убедительно просят использовать крем SPF 666. В ночь на каждое воскресенье восходящая луна тоже излучает особенно губительную радиацию, поэтому не рекомендуется смотреть на неё слишком долго — прямые лучи могут выжечь глазные яблоки. Впрочем, изнуряющая жара, радиоактивная луна и маленькие псевдомлекопитающие создания, населяющие пустыню уже давно стали неотъемлемой частью быта жителей Найт Вейла. А вот к тонким кактусам, с другой стороны, придется привыкать еще какое-то время. Но ведущий на радио выражает полную уверенность в том, что они замечательно впишутся в здешнюю обстановку.

Помните: ярче тысячи солнц горят лишь тысяча и одно солнце. Но не тысяча и два. Только не тысяча и два. Все числа превышающие величину тысячи и двух (включительно) запрещены мэром города при поддержке Непонятного, но Зловещего Государственного Бюро.

Найт Вейл признает, что, вероятно, немного перестарался с городским управлением, но кто-то должен был оберегать его ненаглядных жителей. И вот… местное правительство уже берет под свой чуткий контроль материальные, отчасти материальные и полностью нереальные аспекты Найт Вейла, пока город погружается в глубокий сон после утомительного вечера самосозидания, а его тяжелое сопение прокатывается по пустыне подземными землетрясениями.

Спокойной ночи, Найт Вейл. Спокойной ночи.

Мало-помалу отдающийся эхом Голос Найт Вейла стихает, уступая безмолвию мертвого воздуха. Ночь проходит в тишине: юные-но-древние граждане Найт Вейла, крепко зажмурившись, спят в своих кроватях, круги из кровавых камней дремлют до утра. Издалека, с диких пустынных просторов, доносится протяжный угрожающий вой — стая паукообразных волков выползает для ночной охоты и традиционных ритуальных жертвоприношений. Кроме них безукоризненную тишину нарушает лишь гул черных вертолетов Тайной Полиции Шерифа, с высоты патрулирующих город в темном небе.

Крылатая фраза напоследок: единственный враг, которого стоит бояться, прячется по ночам у вас под кроватью, прислушиваясь к вашему дыханию.

***


Шесть утра. Если подняться на самый верх местной песчаной дюны и внимательно прислушаться, то можно расслышать как радостное: «Доброе утро, Дезерт Блаффс!» — разносится по окрестностям где-то вдалеке. Но ничего страшного. Найт Вейл на целых восемь часов опередил Дезерт Блаффс и вполне этим доволен.

Ослепительно жаркое солнце оглушительно восходит в раскаленном темно-сером небе, возвещая новое утро для Найт Вейла и его любимых жителей.


***


«Любовь — это все что вам нужно, чтобы уничтожить своих врагов».
«Добро пожаловать в Найт Вейл», выпуск 27 — «Первое Свидание».


***

Название: Джози и ангел
Переводчик:  ~Maria DeLarge~
Бета: grievouss, Котик, Rose Murderer
Оригинал: «Josie and the Angel» by historymiss, запрос отправлен
Размер: драббл, 226 слов в оригинале / 205 слов в переводе
Пейринг/Персонажи: старушка Джози, ангелы
Категория: джен
Жанр: сюр, экзистенциализм
Рейтинг: G

Ангелам нравятся качели. Что не удивительно, полагает Джози. Должно быть, они напоминают им о воздушном пространстве, о том захватывающем ощущении вечных взлетов и падений между небом и землей. Первый раз в жизни она увидела ангела на качелях в городском парке Найт Вейла.

Качаться стоя опасно. Все об этом знают. Можно не удержаться и упасть на твердую иссушенную солнцем землю. Почва здесь коварна — она не любит внезапных столкновений. Того и гляди проглотит целиком или сотрет начисто.

Джози наблюдала, как ангел раскачивается, точно маятник, взмывая и устремляясь вниз. Шел 1978 год, и, что ни говори, она была уже слишком взрослой девочкой, чтобы верить в Божьих посланников.

Она и не верила. Всего лишь сидела рядом и смотрела, а потом сбегала и принесла стакан лимонада, предложив ему охладиться. Ангел медленно осушил стакан, утоляя жажду. Стекло запотело от его дыхания, и Джози наблюдала, как при глотании сокращаются мышцы его горла.

Ангел моргнул — множеством глаз на лице, руках и крыльях одновременно — и поблагодарил её. Она улыбнулась и кивнула.

А на следующий день увидела на качелях уже двух ангелов.

Сейчас у Джози свои собственные качели на заднем дворе, и она приносит лимонад в большой чаше для всей стаи. Они слетаются к ней словно птицы, и насыщают сухой воздух пустыни музыкой своих крыльев.

***

Название:Идеально
Переводчик:  ~Maria DeLarge~
Бета: grievouss, Котик, Rose Murderer
Оригинал: «Perfect» by Malkontent, разрешение получено
Размер: драббл, 530 слов в оригинале / 458 слов в переводе
Пейринг/Персонажи: парикмахер Телли
Категория: джен
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: «В любом случае, если ваш кактус нуждается в стрижке, обратитесь к Телли, блуждающему по Песчаным Пустошам» (с) «Добро пожаловать в Найт Вейл», выпуск 09 — «Пирамида».

Холодный ветер пустыни хлещет среди дюн и кустарников как остро заточенная бритва. Он разносит по песчаным пустошам запах озона, и слепящие вспышки молнии, зигзагами рассекающие темное громыхающее небо, кажутся причудливыми глифами, зловещими символами давно забытого языка.

Но дождя нет. Здесь никогда не бывает дождя. Лишь его вечное предчувствие в сердито нависающих тучах и мимолетных ударах молний, обжигающих белизной нескончаемую плоскость пустынного ландшафта.

Где-то вдалеке, вторя могучим раскатам грома, завывает койот. Его одинокий плач проносится по долине, вскоре переплетаясь с другим, более отчаянным зовом. Бессвязный заунывный рев ужаса и безумия раздается средь ползучих песков и нарастает, по мере того как сгорбленная фигура в лохмотьях поднимается из-за дюны. Она отдаленно напоминает человека или того, кто был человеком однажды. Теперь же это одичавшее, полуголое, косматое существо с невидящим взглядом, устремленным в обширные бездонные глубины времени и пространства.

Оно неверным шагом плетется по пустыне под разгневанными небесами, а затем, спотыкаясь, падает на колени перед высоким кактусом, перекошенным и окостеневшим на извечной палящей жаре. Существо исподлобья боязливо оглядывает застарелое растение, точно дикого зверя в любой момент готового прыгнуть и растерзать свою жертву. Через мгновение отблеск металла мелькает на солнце — молния отражается на ржавых, тупых ножницах, откуда ни возьмись оказавшихся в руке у косматого создания.

Оно опасливо наклоняется к кактусу, невнятно что-то бормоча и подвывая в тон громогласным тучам над головой. Медленно и осторожно оно состригает одну из длинных иголок.

Кактус не двигается.

Приободрившись, создание продолжает. Еще недавно дрожавшие руки теперь действуют с подобием спокойной уверенности, ловко подравнивая пучки игл, беспорядочно торчащих в разные стороны на толстом стебле, придавая покрову растения аккуратный ухоженный вид.

Но одно неверное движение, и иголка прокалывает кожу. Поначалу создание будто вовсе этого не замечает, но вскоре маленькая капля красной жидкости падает на горячий песок, и оно переводит взгляд на истекающий кровью палец.

Крик — первобытный и яростный — заполняет краткие мгновения тишины между раскатами грома. В бешенстве от подлого предательства, оно срывается на кактус, потрясая руками и угрожающе жестикулируя. А потом со всей силы вонзает ножницы глубоко в зеленую плоть растения. Рана источает вязкий сок, и оно наносит удары снова и снова, несколько раз полоснув стебель и кромсая отростки. За считанные минуты растение превращается в бесформенную массу липких кусков мякоти и иголок.

Утомленное гневом создание падает на колени, тяжело дыша. Некоторое время на пустоши царит тишина. Даже молния задерживает дыхание.

Наконец, несуразное и жалкое, оно, пошатываясь, поднимается на ноги.

— Ид… идеал… т-теперь… идеально, — едва слышно бормочет существо, — теперь идеально. Идеально.

Шаркающей походкой удаляясь навстречу горизонту, оно повторяет это слово раз за разом, точно скорбную мантру сожаления и стыда. Так продолжается его сизифов труд, его нескончаемая мука. Спустя несколько минут, силуэт, отдаленно напоминающий человеческий, вновь скрывается за песчаными дюнами.

Облака плывут своей дорогой.

Молния ослепляет небо.

Кактус истекает кровью.

Где-то вдалеке парикмахер Телли кричит, но никто — и ничто — ему уже не поможет.

***

Название: Кактус Джунко
Переводчик:  ~Maria DeLarge~
Бета: grievouss, Котик, Rose Murderer
Оригинал: «Cactus Junko» by shezni, запрос отправлен
Размер: драббл, 573 слова в оригинале / 552 слова в переводе
Пейринг/Персонажи: Кактус Джейн (Джун? Джуди?)
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G

Меня зовут Джунко.

Джунко.

Джунко.

Она сидела на верхушке самого высокого кактуса в городе, свесив ноги, рассеянно болтая ими в такт своим мыслям и бормоча эти слова снова и снова. Шел третий день с тех пор, как она сюда забралась, и мелкие иголки усеивали всю нижнюю часть её тела, впившись в мягкую загорелую кожу. Даже помятое голубое платье порвалось в нескольких местах и испачкалось в крови, но ей не было до этого дела, не особенно. Она входила в число тех немногих в Найт-Вейле, кому повезло родиться без болевых рецепторов, поэтому ничто не помешало ей разместиться здесь надежно и удобно. На одном из верхних стеблей у неё над головой висел радиоприемник, потрескивая статическим шумом и раскачиваясь на пустынном ветру. Она забрела далеко за окраину города, поэтому смогла поймать только волны цифровой станции и ежедневную вечернюю передачу Сесила Палмера. Но Джунко не возражала. Голоса успокаивали и скрашивали монотонные дни, делая жизнь на кактусе чуть менее одинокой. С высоты своего насиженного места она видела сигнал радиовышки и любовалась тем, как прожектор нежно пульсирует красным, тускло освещая пустынный ландшафт. Ей нравилось представлять этот красный огонь, как великое око, что бдительно, с молчаливым достоинством оберегает город и наблюдает за мытарствами проклятых душ в его пределах.

Её уход обратился громким скандалом. Репортеры выстроились у её порога, в надежде взять последнее интервью и незнакомые люди с обожанием одаривали её цветами и сувенирными коробками конфет. Она, как-никак, была одной из трех самых красивых женщин в Найт-Вейле. И самой доступной из всех городских красавиц, особенно с тех пор как двух её «соперниц» церемониально заживо заточили в янтарь. По мнению большинства, её решение жить среди кактусов, было продиктовано страхом, желанием избежать того же янтарного заключения, но для Джунко дело было далеко не только в этом.

Причиной стала душевная усталость, вот и все. Возможно, она не ощущала физической боли, но боль существования опаляла нервные окончания гораздо сильнее, чем иглы любого кактуса. Взгляды на каждом углу. Ухмылки. Прикосновения. Посвистывания. То как люди тянули руки к её волосам или говорили о её глазах.

В Найт-Вейле было столько боли и уродства, что стоило людям узреть настоящую красоту или услышать о таковой, как они хватались за неё и утаскивали в свое болото. С тех самых пор как она была маленькой девочкой, и в местной газете опубликовали проклятый список первых красавиц, она не могла сбежать от этого.

— Эй, а кто-нибудь слышал о Джуди?

— Нет-нет, по-моему, она Джейн.

— Дженет-Дженет, улыбнись-ка нам!

— Тебя зовут Джунко? Верно, Джунко? Что это за имя такое? Нет, наверно, все-таки Джуди или вроде того.

Сначала пропало её имя, постепенно увязнув в черной грязи, а затем и все остальное мало-помалу сгинуло вслед за ним. Вскоре, у неё не осталось ничего, кроме лица, которое красовалось на каждой обложке. Её индивидуальность была прекрасна для всех. Её голос был прекрасен для всех. Её дыхание, мысли, внутренности, слезы. Её малейшие черты были начисто обезличены и больше не принадлежали ей. Она понимала, что должна была что-то сделать. Поэтому ушла и не сделала ровным счетом ничего. В пустыне было тихо. У пустыни не было глаз. Пустыня не тянула к ней рук. Пустыня оставила её в покое.

Джунко.

Здравствуйте, я Джунко.

Джунко.

Мантра продолжалась.

Возможно, однажды, она услышит своё имя из чьих-то других уст, кроме своих собственных. До того времени она будет повторять его про себя, снова и снова, пока солнце не зайдет за горизонт, затягивая её в глубокий тяжелый сон лишенный сновидений.

***

Название: В оковах
Переводчик:  ~Maria DeLarge~
Бета: grievouss, Котик, Rose Murderer
Оригинал: «Captivity» by Madelinesticks, запрос отправлен
Размер: драббл, 415 слов в оригинале / 380 слов в переводе
Пейринг/Персонажи: Хайрам МакДэниэлс, Хайрам МакДэниэлс/Сесил Палмер (односторонний)
Категория: джен, слэш фоном
Жанр: юмор
Рейтинг: G

Хайрам скучал. Его тюремная камера, на совесть укрепленная лучшими сотрудниками Тайной Полиции, была не так уж мала. Наоборот, вполне удобна по размеру, даже для его внушительных габаритов. Рядом стояла койка, чтобы прилечь, напротив — унитаз и маленькая раковина.

Хайрам умирал со скуки. Само собой, он мог бы запросто освободиться, когда ему вздумается. Приложить самую малость своей драконьей мощи, и вырваться отсюда ко всем чертям, напролом — как из карточного домика. Его головы, все как одна, устало вздохнули. Но он еще с момента своего ареста принял ответственное решение просто отсидеть положенный срок, чтобы от него отстали.

Иногда тут включали радио. В участке Тайной Полиции Шерифа в основном слушали передачу Общины Найт Вейла — ту, что вел Сесил Палмер. Сесил уже успел несколько раз упомянуть его в эфире, и голос ведущего звучал довольно заинтересованно, когда кто-то из стажеров передал ему фото Хайрама.

Две из пяти его голов мечтательно вздохнули, в то время как три других, более циничных и трезвомыслящих, оценивающе прищурились. Он с удовольствием бы ухлестнул за Сесилом, если вдруг у них с Карлосом ничего не выйдет, — люди такие изменчивые существа, Сесил явно зря тратил время – но все его прошлые попытки завязать с кем-то отношения ни к чему хорошему не привели.

Кроме того, сидеть ему предстояло еще довольно долго. Он потянулся, по очереди выправив каждую шею, приподнял крылья и на секунду вытянул лапы перед собой. Чертовски хотелось размяться, но нет, нет, надо остаться здесь.

Все как один, его головы устало вздохнули.

Ну, хотя бы Памела Уинчелл, нынешний мэр, недурно развлекала его своими визитами. Она дважды приходила к нему на этой неделе, разгневанно заявляя, что он не имеет права, и не будет баллотироваться в мэры города ни в этом году, ни в следующем, даже если ей придется покинуть свой пост.

В их вторую встречу Хайрам язвительно прошипел, что его больше прельщает должность главного библиотекаря в публичке Найт Вейла, в ответ на что она издала очень любопытный звук, какой обычно издает чайник, когда закипает, и выбежала из помещения, громко топая ногами.

Да, Памела Уинчелл была занятной личностью, стоило отдать должное. Он мельком подумал, заглянет ли она сегодня…. Наверно, нет.

Хайрам пожал плечами. Ну что ж. Кто-нибудь обязательно придет рано или поздно, можно не сомневаться. А может даже один бесстрашный журналист… Головы Хайрама одновременно улыбнулись и он расслабленно привалился к стене. Н-да, это определенно было бы очень интересно.

***

Название: Реальность прогнется под нас
Переводчик:  ~Maria DeLarge~
Бета: grievouss, Котик, Rose Murderer
Оригинал: And Reality Will Warp by debtdoctor, запрос отправлен
Размер: драббл, 437 слов в оригинале / 395 слов в переводе
Пейринг/Персонажи: Карлос/Сесил
Категория: слеш
Жанр: флафф, юмор, романс
Рейтинг: PG

— Итак… — неловко начинает Сесил, чтобы прервать затянувшуюся паузу. — У тебя есть болевые рецепторы?

— Вообще-то… да, — озадаченно, но неизменно вежливо отвечает Карлос.

— Ясно, — Сесил закрывает нижние глаза и приоткрывает третий, проверяя длину своих ногтей на Третьей Плоскости. Их надо подстричь на всякий случай, если Карлос вдруг решит пригласить его к себе. Не помешало бы и зубы подпилить, но… Мельком покосившись правым глазом на руки, Сесил с ужасом замечает, что «татуировки» начали подниматься и проявляться физически на Второй Плоскости, будто в знак протеста. Он успокаивает их усилием воли, потому что просто неприлично так вести себя на людях.

Это всего лишь стрижка. Уймитесь.

— А у тебя… их нет? Болевых рецепторов в смысле.

Сесил открывает два нижних глаза, чтобы отчетливее видеть Карлоса на Первой, а Карлос тем временем протягивает руку через стол и нежно гладит большим пальцем кожу на его запястье, будто проверяя пульс.

Упс. Ну вот, бунт на Второй уже бесполезно подавлять. Карлос, к счастью, не может увидеть, какое безобразие Сесил развел вокруг себя, а вот старушка Джози, сидящая в кабинке напротив с двумя своими ангелами, лукаво ему улыбается.

— У меня… эм. Нет.

Карлос переливается насыщенно лиловым, со всполохами оранжевого и ярко зеленого по сторонам. На Третьей Плоскости, во всяком случае. Он ослепителен.

Но он вскоре замечает, как бесстыдно Сесил его разглядывает, и в его ауре появляются серые полосы, сигнализирующие о неудобстве-тревоге-замешательстве. Сесил с волнением закрывает третий глаз и распахивает два нижних. Безусловно, на Третьей Карлос наиболее неотразим, но его неловкость и неуверенность подсказывают Сесилу, что он предпочитает действовать на Первой — там, где свободнее ориентируется.

— Ты прекрасен, — уверяет Сесил, кивая. О нет, опять ошибка, предательский голос дрогнул на последнем слове.

Дрогнул. Надломился. Вдребезги.

Он начисто потерял контроль на Второй Плоскости, а на Третьей превратился в исчадие бездны. Старушка Джози, прикусив губу, отворачивается. Сесил впопыхах принимается за Третью в надежде, что по инерции придет в норму и Вторая. Окна плавятся там, где их коснулась его аура и линии перспективы в продолговатой, узкой закусочной «Арби» начинают меняться. Углы возникают там, где их быть не должно и сглаживаются в других местах. Сесил расслабляет плечи, из которых во все стороны струятся щупальца, скручиваясь кольцами, точно большие черные крылья, на Первой его язык раздваивается, а замаскированные под «татуировки» конечности начинают меняться по цвету и текстуре, согласно элементам периодической таблицы. В обратном порядке. Но не важно. Главное спокойствие.

Сесил улыбается Карлосу телесным воплощением на Первой. Ах, все ведут себя глупо, когда влюблены.

Только спокойствие.

Название: Непомнящим родства
Переводчик:  ~Maria DeLarge~
Бета: grievouss, Котик, Rose Murderer
Оригинал: O Hindsight, Thou Art Forsaken by debtdoctor, запрос отправлен
Размер: драббл, 255 слов в оригинале / 240 слов в переводе
Пейринг/Персонажи: Карлос/Сесил
Категория: слэш
Жанр: флафф, юмор, романс
Рейтинг: PG

На столе лежит развернутое письмо, написанное по-английски с примесью испанского. На лице Карлоса во время его прочтения то и дело мелькает новое, незнакомое выражение.

Сесил наблюдает за ним с живым интересом.
— Ну что? — подтянувшись на локтях, он заглядывает в листок сверху вниз. — Кто пишет?

— Сестра, — Карлос с улыбкой поправляет очки на переносице. — Тельма.

— Ооо, семья, замечательно! — Сесил поспешно обходит стол, чтобы встать рядом. — Ты ни разу не упоминал о братьях и сестрах.

Они какое-то время стоят плечом к плечу, склонившись над письмом, и Карлос впервые рассказывает ему о том, как в детстве воспитывался вместе с тремя старшими сестрами. История кажется Сесилу безумно увлекательной.

— Они хорошие люди, — объясняет Карлос. — Понимающие. Немного назойливы иногда, но только потому что заботятся. А что твои? У тебя есть близкие родственники где-нибудь? Семья?

Сесил драматически вздыхает и отмахивается. Карлос вопросительно вскидывает бровь.

— Ох, нет-нет, ничего такого. Просто их ужасно много и я почти никого не знаю, так как вырос здесь. Кое-где, по-моему, сохранилась пара экземпляров книги с моим генеалогическим древом, но я давным-давно ни одной не видел.

— Книги?

— Да, если верить слухам, одна хранится в библиотеке Мискатонского университета. Который в Массачусетсе. — Сесил рассеянно машет рукой, а большим пальцем другой проводит по поясу Карлоса.

Карлос задумывается на минуту. Название кажется ему смутно знакомым.
— В Мискатонике хранится… экземпляр твоего генеалогического древа?

— Да, может, ты слышал? «Некрономикон»?

Карлос замирает как вкопанный, а потом посмеивается ему в плечо.
— Сесил, а ты… ты же читал Лавкрафта?

— И не напоминай. Проклятый расист.

***

ДАЛЕЕ:
Мини
Миди

@темы: переводы, фанфикшн